В начало
Захарова Е. СВОБОДА БЕЗ ДРУГОГО В РОМАНЕ М. ТУРНЬЕ «ПЯТНИЦА, ИЛИ ТИХООКЕАНСКИЙ ЛИМБ»

Философия экзистенциализма говорит о невозможности постижения бытия Другого (сознания), о восприятии его только как ограничения собственной свободы. Любое другое сознание является мне чуждым (Сартр). Я определяюсь только в отношении к самому себе, выбирая из мною же созданных трансценденций, в условиях данности мне только окружающей меня фактичности. Можно находить свободу лишь в отношении к этому «абсурдному выбору из себя» (Сартр), на краю пропасти. Опора на социальное, на то, что Хайдеггер называет Das Man, остается единственной достоверностью, при потере которой человек погибает.
Ситуация человека, оказавшегося в мире субъект-объектных отношений без истинного Другого, наедине со своим социальным, описана в романе современного французского писателя М. Турнье «Пятница, или тихоокеанский лимб». Попав на остров, Робинзон сначала ведет «растительный» образ жизни и теряет человеческий облик, но затем возрождается благодаря воссозданию привычного социального, в котором и находит свое спасение. Однако он чувствует отсутствие другого сознания, замененное социальным. Пятница, по словам Ж. Делеза, «отнюдь не функционирует как вновь обретенный другой» (Делез Ж. Мишель Турнье и мир без другого // Турнье М. Пятница, или тихоокеанский лимб». СПб., 1999. С. 292) только потому, что он чужд и непонятен Робинзону в социальном плане. Но когда Робинзон решает жить в социальном мире Пятницы (для Робинзона перестает течь время), дикарь на время становится его Другим. Робинзон разрушает воссозданный порядок на острове, потому что этот порядок становится не нужен. Пятница «не функционирует как вновь обретенный Другой», поскольку является тем же самым другим для Робинзона. Робинзон сменяет одно социальное на другое, самого же Пятницу не понимает и не пытается понять. Он лишь принимает внешние «условия игры» Пятницы (его «социальное»), как это хорошо изображено в эпизоде игры в господина и раба между Пятницей и Робинзоном. Парадоксальность, абсурдность ситуации состоит в том, что при наличии и человека (Пятницы), и мира привычного социального Робинзон чувствует отсутствие Другого: «Мое видение острова сведено к самому себе, о, что я в нем вижу, есть абсолютно неизвестное повсюду, где меня сейчас нет, царит бездонная ночь» (Делез Ж. Мишель Турнье и мир без другого // Турнье М. Пятница, или тихоокеанский лимб». СПб., 1999. С. 287.). Свое сознание Робинзон сравнивает с лучем фонаря в темноте, высвечивающим лишь очень узкое пространство, в отсутствии света - иных сознаний.
Мы можем усмотреть в ситуации Робинзона Турнье иносказательный смысл. Человек постиндустриального мира находится в положении Робинзона, когда другой как сознание ему недоступен, опора на социальное оказывается единственной достоверностью, а «основа себя в себе» представляет лишь узкий луч света, не дающий полной картины смысла. Социальное -замена структуры Другого, как мы ясно видим из первой части книги. Ж. Делёз пишет: «Извращенная структура может быть рассмотрена как та, что противостоит структуре Другого и заменяет ее» (Делез Ж. Мишель Турнье и мир без другого // Турнье М. Пятница, или тихоокеанский лимб». СПб., 1999. С. 300). Современная «картина мира» (Хайдеггер), в условии фактичности как единственной достоверности, может рассматриваться как извращенный мир, и, соответственно, абсурдная свобода - извращенное понимание свободы. Отсутствие понимания другого сознания как ты приводит человека к гибели (погибающий Робинзон после побега Пятницы с острова перед появлением мальчика. Если бы не появился мальчик...). Схожесть ситуации Робинзона на острове и человека в системе общественных отношений выявляется из сюжета Турнье, описывающего отказ Робинзона возвратиться к людям. Турнье ясно показывает, что Робинзон видит в мире людей, ранее для него привычном, все ту же картину обессмысления и обесцеления в отсутствии истинного Другого: «Он видел беду в непоправимой относительности целей, которые они преследовали» (Турнье М. Пятница, или тихоокеанский лимб. СПб., 1999. С. 248.). Реальность корабля «Белой птицы», где все отношения построены на лжи, реальность «картины мира» - не альтернатива для Робинзона.
Роман иллюстрирует осознание человеком своей поглощенности социальным и попытку из него вырваться. Это и есть абсурдная экзистенциальная свобода («свобода абсурда» А.Камю). Однако абсурдному сознанию недоступно постижение Другого как сознания и, как следствие, недоступно осмысление полноты бытия, имеющего основу в трансцендентном. Социальное становится единственной достоверностью и заменой Другого, без которого человек погибает.

Захарова Е. СВОБОДА БЕЗ ДРУГОГО В РОМАНЕ М. ТУРНЬЕ «ПЯТНИЦА, ИЛИ ТИХООКЕАНСКИЙ ЛИМБ» // Всероссийская научная конференция «Бренное и вечное: Экология человека в современном мире» 23-24 октября 2001 года: Тезисы докладов и выступлений. Вып.4. / Ред. кол.: Г. П. Выжлецов, И. Ф. Игнатьева; НовГУ им Ярослава Мудрого. - Великий Новгород, 2001. С. 37-39.

Hosted by uCoz