Главная страница.

Артюхович Д. Гражданская активность молодежи, традиции и новации

Проблема гражданской активности молодежи, ее участия в общественной жизни приобретает особую остроту в условиях современной России - на фоне социально-экономического и нравственного кризиса общества, кардинальной смены ценностных приоритетов.
Российская молодежь, особенно студенчество, исторически являлась одной из наиболее политически активных частей населения. Детерминирующими факторами этого были склонность и восприимчивость молодежи ко всему новому, меньшая подверженность устоявшимся стереотипам, необремененность бытовыми проблемами (дом, семья, дети), юношеский радикализм, вера в собственные силы и возможность изменить мир к лучшему. В этом убеждают вольнодумство и определенный правовой нигилизм дореволюционной российской молодежи (особенно студенческой) в различных, нередко оппозиционных государственной власти кружках в XIX в., Февральской и Октябрьской революциях; поощряемая коммунистической партией и комсомолом гражданская активность молодежи в формах общественной и комсомольской работы, в решении народно-хозяйственных задач (Магнитка, освоение целины, новые «стройки века», например, БАМ) в СССР.
Начиная с 1920-х и до начала 1990-х гг. крупной формальной молодежной организацией в нашей стране являлся ВЛКСМ. Комсомол, в отличие от большинства ныне существующих молодежных общественных организаций, имел четко выраженную атрибутику и идеологию, которая, однако, не разделялась значительной частью молодежи, вступавших в организацию преимущественно по карьерным соображениям, либо в силу сложившихся привычек и стереотипов поведения. В результате уровень реальной заинтересованности и активности комсомольцев был весьма низок, что усугублялось все более возраставшей бюрократизацией организации.
По мере ослабления воздействия идеологического аппарата началось формирование и становление новых «неформальных» молодежных объединений, выступавших как альтернатива «формальной» - официозной и имеющей все меньше общего с реальными интересами молодежи комсомольской организации. Ряд отечественных социологов, например С.А. Сергеев , рассматривают подобные объединения (и российские, и западные) как результат осознанного поиска некоей новой идентичности, выстраивания нового стиля на основе романтизированного и идеализированного образа другой цивилизации или культуры - «культурного мифа». Для России источником конструирования «культурных мифов» традиционно являлся Запад, причем наши соотечественники, от стиляг и хиппи до диссидентов, правозащитников и даже скинхедов, создавали «свой Запад» в соответствии с собственными представлениями, сформировавшимися на основе традиций российской культуры. Позднее эти представления связывались с отечественным историческим опытом и начинали трактоваться (причем больше исследователями, чем самими их носителями) уже не как привнесенные инновационные элементы, а как органическое продолжение национальных культурных традиций.
Возникавшие в нашей стране неформальные объединения носили, за редким исключением, неполитический характер (в связи с чем нередко рассматриваются исследователями как субкультуры) и в основном с временным опозданием копировали западные аналоги. Однако они отличались также своеобразным внешним видом, формой одежды, имели определенные места встреч и отдыха, а также специфические представления, обусловливающие способы времяпрепровождения, образ жизни, тип и вид работы, отношения с окружающим миром (хотя, по мнению автора, подавляющее большинство «неформалов» из вышеперечисленных объединений в основном перенимали атрибутику и не всегда вникали в суть идей движения).
Становление неформальных молодежных объединений в самостоятельную социальную практику и способ самореализации в основном завершилось к 1992-1994 гг., когда различные объединения образовали своего рода «систему», состоящую из специализирующихся на определенном виде досуга, творческого самовыражения и социальной манифестации молодежных культурных движений, между которыми обозначились каналы коммуникации и «распределения обязанностей».
В первые годы независимости (1991-1994 гг.) в России практически не было молодежных общественных организаций федерального уровня: по данным Министерства юстиции РФ в 1994 г., из общего числа более 200 общественных и общественно-политических организаций их было всего 4! Первым было зарегистрировано Молодежное движение в поддержку Народной партии «Свободная Россия», вторым - Союз «Молодая Россия». Спектр молодежных организаций дополняли «наследник» ВЛКСМ - Российский союз молодежи и Союз «Молодые республиканцы», учрежденный не слишком молодыми бизнесменами из Фонда поддержки молодежного предпринимательства и зарегистрированный на адрес Фонда .
Относительно жизнеспособным из них оказался только Российский союз молодежи, получивший в порядке правопреемства значительную часть финансовых и материально-технических ресурсов ВЛКСМ. Позднее в массовом порядке стали появляться молодежные объединения (союзы, движения, секции и т.п.) при «взрослых» общественно-политических организациях. Однако сама молодежь имела весьма косвенное отношение к этому процессу: создание «молодежек» было в полной мере инициировано, профинансировано, организовано и даже проведено силами соответствующих «взрослых» объединений. В своей деятельности эти формально молодежные организации не предприняли практически никаких серьезных попыток выразить интересы широких слоев молодежи (да и вообще о «деятельности» применительно к ним можно говорить лишь весьма условно), и, что вполне закономерно, не приобрели не только никакого влияния на молодежь, но и даже широкой известности в масштабах страны.
Принципиально новой в суверенной России молодежной организацией стала Молодежная парламентская ассамблея (МПА) при ФС РФ, которая в 1995 г. была образована на правах экспертного, консультативного и совещательного органа при Председателе Государственной Думы Федерального Собрания - парламента Российской Федерации. Эта организация поставила целью не достижение влияния на массы молодежи, а структурирование молодежного движения в стране, обеспечение координации действий молодежных объединений, их связи с властными структурами и, в конечном счете, профессиональную подготовку молодежных лидеров как потенциальной политической элиты новой России, призванной заменить руководителей с номенклатурно-партийным прошлым, до настоящего времени сохраняющих очень серьезные, если не определяющие позиции в демократических властных структурах. Вызывает сожаление, что эти начинания не встретили сколько-нибудь серьезной поддержки со стороны органов государственной власти и местного самоуправления в ряде субъектов РФ (в том числе и на Ставрополье).
По результатам опроса молодежи «Цели и задачи молодежных объединений», проводившегося в 2000 г. городским студенческим обществом и молодежным движением «Наш край» в г. Ставрополе (опрошено 573 человека, преимущественно студенты 5 вузов города: СевКавГТУ, СГУ, СУ им. Д. Чурсина, ИДНК, СИУ), доминирующим было убеждение, что молодежные объединения должны «помогать молодежи в решении ее проблем» - 61%, однако 37% опрошенных заявили, что «не знают, чем должны заниматься молодежные общественные организации» и «не имеют на этот счет определенного мнения». 2% высказали другие, нередко достаточно оригинальные суждения на этот счет: «способствовать пробуждению национального самосознания», «участвовать в политической жизни», «оказывать помощь престарелым», и даже «регулярно принимать участие в уборке города».
Ответы на вопрос, чего опрошенные ожидают конкретно от вышеназванных молодежных объединений, распределились следующим образом: «не знаю» - 41%, «ничего» - 34%, «работы, реального содействия решению молодежных проблем, прежде всего экономических и ряда других» - 22%, «другое» - 3%. Особый интерес представляют ответы на вопрос о том, «что могло бы побудить Вас вступить в такую организацию»: возможность интересно и весело провести время - 31%; реальная личная польза, выгода - 38%; основанная на фактах уверенность в том, что данная организация реально содействует решению молодежных проблем 24%; «другое» - 7% .
Результаты опроса демонстрируют, что говорить о серьезной, последовательной конструктивной общественно-политической деятельности со стороны молодежных организаций (да и молодежи в целом) пока преждевременно, хотя в общем, по сравнению с периодом середины 90-х годов XX столетия, индивидная социальная активность молодого поколения повысилась.
Сейчас молодежное (и особенно студенческое) движение находится на принципиально новом этапе своего развития. Практически сложилась его новая структура, отличающаяся не только количеством организаций, но и многообразием форм и принципов объединения молодых людей, политическим плюрализмом программных целей и т.д. Вместе с тем количественно новые молодежные объединения (большей частью сосредоточенные в Москве, Петербурге, Новосибирске, Екатеринбурге, Волгограде и других крупных городах) невелики и не имеют широкой социальной опоры в молодежной среде. В их состав входят в основном учащиеся, студенческая молодежь, представители интеллигенции.
Гражданская активность молодежи стала реализоваться в основном в форме участия в неформальных объединениях: досуговой (рокеры, металлисты, фаны и т.п.), общественно-политической (демократические, национально-патриотические), экологической и т.п. направленности, а также в объединениях территориально-криминального характера (любера и подобные им объединения в других городах России). При этом особенность отечественных неформальных объединений сегодня заключается в том, что большинство из них ориентированы либо на проведение досуга, либо на передачу и распространение информации. Если на Западе «неформалы», вышедшие из молодежных объединений 1960-80-х гг., активно участвуют в социальных программах, помощи больным, инвалидам, престарелым, наркоманам и т.д., то в России такие примеры единичны, а волонтерское движение нередко носит традиционно советский «добровольно-принудительный» характер. В качестве примера можно привести неформальное ДДС - Добровольческое движение Ставрополья (волонтеров), большинство членов которого - студенты, принимающие участие в проводимых мероприятиях лишь в течение тех двух семестров, когда занятия у них ведут преподаватели, возглавляющие ДДС, и прекращающие участие в его деятельности сразу же после завершения курса соответствующей учебной дисциплины или по окончании вуза. Такие факты во многом связаны с российской спецификой, местом и ролью в общественной жизни государства, долгое время отучавшего граждан от самодеятельности и спонтанной активности.
Особенность и неповторимость современной ситуации заключается в том, что на смену коммунистической идеологической системе пришло «ничто». Образовавшийся политический до настоящего времени вакуум не смогли заполнить идеологические воззрения новоявленных партий и течений. Особенно болезненно переживает ситуацию идейно-нравственного вакуума студенчество. Это обусловлено прежде всего тем, что свойственный молодежи поиск своего места в мире, смысла жизни, своей «дороги к храму» и к новому обществу происходит в условиях полной политической неопределенности, характерной для системного кризиса российского общества. У молодежи повсеместно формируются партикулярные эгоистические представления о необходимости жить исключительно для своего блага (даже в ущерб другим), набирает силу безнравственное правило вседозволенности. Появляется уверенность, что выжить в нынешнее лихолетье можно или в одиночку, или только вместе со «своими» (нацией, земляками, друзьями, партнерами по бизнесу или даже «подельниками»), способствующая «локализации» и индивидуализации проявлений гражданской активности молодежи.
Все больше групп населения России, в том числе и студенческая молодежь, начинают ориентироваться не на те или иные политические течения, партии, движения, а на собственные (далеко не всегда осознанные и обоснованные) политические представления. Например, результаты опроса «Наш выбор», который был разработан и проводился в ноябре 2000 г., перед выборами губернатора Ставропольского края молодежным движением «Наш край» среди студентов ведущих вузов г. Ставрополя (СГУ, СевКавГТУ, СГМА, СГСХА, СИУ, СУ им. Д. Чурсина, И ДНК, ставропольского филиала ВАТУ), подтвердили неоднократно высказывавшееся политологами и социологами мнение, что молодежь голосует не за программы кандидатов (положения предвыборных программ назвали определяющими в своем выборе всего 6% опрошенных), а за те или иные их личные (симпатичный, честный, молодой, спортсмен, интеллигент и т.п.) или профессиональные (хозяйственник, профессионал, уже показал себя положительно, опытный политик и т.п.) качества - по совокупности 52%; по принципу землячества (он же «из моего района») - 6,5%; «просто так», «доверяю ему», «нравится и все» - 22,5%; наконец «потому, что остальные еще хуже» -13%. Интервьюируемые поясняли подобную мотивацию своих политических пристрастий, тем, что программы «непонятные» - 31%, «у всех одинаковые» -16% и, главное, «их все равно никто выполнять не будет» - 53% .
Результаты данного, как и других подобных опросов, свидетельствуют не только об отсутствии у российской молодежи политической культуры (синтеза политических интересов, сознания, поведения, мышления, деятельности, в основе которой лежат политический опыт и традиции общества), но и о нежелании (или неумении) общества формировать эту культуру в молодежной среде, более того, об отсутствии непосредственной заботы государства о тех, кто является его «молодой сменой».
Исследование специфики гражданской активности современной российской молодежи позволяет признать молодое поколение не столько объектом воспитания, сколько субъектом социального действия, и выразить убежденность в необходимости объединения усилий образования, органов власти и всей структуры социальных институтов в разработке комплексной образовательной и воспитательной программы, которая будет способствовать не только полноценной самореализации и развитию творческих способностей молодежи, повышению уровня ее нравственной культуры, приобщению молодежи к духовным ценностям и традициям российского народа, но и оптимизации гражданского становления и развития молодежи - обеспечит ее действенное участие в общественной жизни, поможет ей занять активную жизненную позицию и в полной мере проявить свой творческий потенциал, приобрести опыт взаимодействия с государственными и муниципальными органами власти в реализации своих прав и интересов.

Артюхович Д. Гражданская активность молодежи: традиции и новации // Бренное и вечное: прошлое в настоящем и будущем философии и культуры. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 10-летию Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого. 27-29 октября 2003г. – Великий Новгород, 2003, с. 64-70.