Главная страница.

Черников М. Новое религиозное сознание как аксиологическая перспектива русской культуры

Трудно не проводить аналогии между разделенными советской эпохой двумя периодами истории развития русского культурного самосознания. Конец XIX начало XX веков поразительно напоминает открывающийся горбачевской перестройкой современный период. Конечно, соответствующая гомологичность объясняется в первую очередь сходными процессами на социально-экономическом уровне: для обоих периодов русской истории характерен переход от административно-централизованной системы к рыночному хозяйству, имплицирующему невиданный до этого уровень свобод, в том числе и таких альтернативных как свободу зарабатывать и свободу голодать, свободу процветать и свободу опускаться на дно, свободу лечиться у квалифицированных специалистов и свободу умирать от болезней, при отсутствии необходимых для лечения материальных средств.
Однако воздух свободы дает о себе знать и на уровне культурного самосознания, порождая обостренную потребность продумывания аксиологической стратегии человеческой жизни. Показательный и весьма поучительный пример рефлексии такого рода характеризует русскую культуру конца XIX - начала XX веков. Именно в этот период начинает остро ощущаться глобальный аксиологический кризис, обусловленный экспансией западноевропейской мировоззренческой парадигмы в отечественном культурном пространстве. Традиционная для России христианско-православная культурная ориентация и, соответственно, идеология самоидентификации под натиском западно-европейских веяний утрачивает легитимность. Однако и новоевропейская мировоззренческая парадигма не выступает полноценным заменителем. Причины этого коренятся в главной стратегеме новоевропейских идей, которая в русской культуре получила название «утопии земного рая». Новоевропейская система ценностей поставила во главу угла земное человеческое счастье, которое, как считалось, могло и должно быть достигнуто за счет самостоятельных человеческих усилий. Соответственно, идея Бога в такой ценностной системе оказалась невостребованной. Трансцендентное измерение человеческой жизни «захлопнулось», и горизонт человеческих устремлений оказался ограничен сферой имманентного, сферой земного, материального благопреуспеяния.
Но уже во второй половине XIX века утопии земного рая оказались существенно дискредитированы, как в плане своего практического осуществления, так и в плане своих концептуальных заявок. Надежды на то, что политические перемены приведут к наступлению царства правды, равенства и свободы оказались подорванными. Обнаружившиеся недостатки парламентаризма, всеобщего избирательного права, референдума, выяснившаяся беспредельность социальных реформ и задач социального воспитания, все это постепенно разрушало веру в безусловную силу различных политических средств, выдвигавшихся последовательно наукой и практикой. Но в еще большей степени удручала характерная для новоевропейской ценностной системы аксиологическая бесперспективность, связанная с утратой религиозного трансцендентного начала, освящающего человеческую жизнь.
В такой духовной ситуации и сформировалось концептуально весьма перспективное движение русской культуры, которое получило название «нового религиозного сознания» (НРС). Обычно движение НРС связывают с деятельностью т.н. кружка Мережковских, однако было бы поверхностным упрощением понимать НРС только так. Можно утверждать, что НРС выступает как глубинная аксиологическая перспектива, возникающая в среде русской интеллигенции. Ее основная программная установка: жить без Бога, без религиозного освящения земной жизни нельзя, поскольку в этом случае утрачивается сам смысл жизни, но в то же время традиционная христианско-православная религия исповедуема быть уже не может в силу ее принципиальной «неотмирности», отвергающей Правду земли во имя Правды неба, что делает для нее невозможным освящение земных задач, земного прогресса, земного гуманизма, то есть ключевых ценностей западноевропейской мировоззренческой парадигмы, отказаться от которых современному человеку уже нельзя. Но и замкнуться в их рамках также нельзя. Требуется новая религиозная альтернатива, требуется такая Правда неба, которая бы не отвергала, не была бы безразлична, а, наоборот, легитимировала бы, освящала бы Правду земли.
Ключевые идеи НРС развиваются в русле деятельности организованного в 1903 году участниками петербургских Религиозно-философских собраний (Д.С. Мережковский, З.Н. Гиппиус, Д.В. Философов, П.П. Перцов, В.В. Розанов и др.) ежемесячного журнала «Новый путь». Программа журнала исходила из того, что «прежнее утилитарно-позитивное миросозерцание, не включавшее в себя ни искусства, ни философии, ни даже науки во всей возможной их сложности, уже бессильно ответить на запросы современного сознания и на наших глазах сменяется новыми исканиями» . Журнал выступил с декларацией о признании общественной роли религии, высказался за свободу совести и реформу официальной церкви, призвал соединить «личную правду сороковых годов» с «общественной правдой шестидесятых».
Существенный импульс развитию НРС придали события революционного 1905 года, начало которого ознаменовано потрясшим всю страну расстрелом мирной рабочей демонстрации (9 января 1905 года кровавое воскресенье). На этом этапе происходит расширение и объединение сил в рамках НРС. Сближаются позиции группы Мережковских, заметно политизирующей свою религиозную ориентацию, и группы русских идеалистов, вышедших из марксизма (Н. А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.Б. Струве, С.Л. Франк и др.), общественно-политическая ориентация которых все более пропитывается метатафизическими и религиозными идеями. Как радикальное крыло НРС в это же время заявляет о себе т.н. «Христианское Братство Борьбы», организованное молодыми и энергичными представителями московского студенчества В.Эрном и В.Свенцицким. Близко примыкает к ним и такой талант русской религиозной мысли как П.Флоренский.
Сближение группы Мережковских и «идеалистов» привело к созданию в 1905 году на базе закрытого властями «Нового пути» журнала «Вопросы жизни», в котором объединили свои усилия, с одной стороны, представители прежней редакции: Д.С. Мережковский, З.Н. Гиппиус, Д.В. Философов, Г.И. Чулков, А.В. Карташев, уже зарекомендовавшие себя как искатели НРС, с другой стороны, выступили сторонники «христианской общественности», отошедшие от марксизма: С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, С. А. Аскольдов, А.С. Глинка (Волжский). Считается, что это объединение и положило начало тому явлению, которое впоследствии будет названо «Русским религиозно-философским возрождением» .
НРС для «Вопросов жизни» выступало как синтез религиозного освобождения личности и обожения плотской и общественной полноты жизни. Так Н.Бердяев - наряду с С.Булгаковым один из редакторов журнала - на страницах «Вопросов жизни» писал: «Как смотреть на борьбу за освобождение, которая наполняет новую историю, на гордое восстание личности, на декларацию ее прав? Социальное освобождение протекало вне религиозного сознания, оставалось столь же неосвященным, как и любовь, как и жизнь пола, но мы не можем не признать бессознательной религиозной святости этого великого движения, иначе мы должны отвернуться от «земли». Люди НРС должны принять и освятить борьбу за свободу, устранение насилия, гнета и властвования, хотя могут относиться с отвращением к позитивному строительству жизни, к культивированию инстинктов политической власти, которые свойственны всем направлениям и партиям, ставящим себе цели государственные. Когда в политических идеологиях идея власти, монархической или народной, всякой воли людской начинает заменяться идеей абсолютных прав, вечных ценностей всяких свобод, господства блага сверхчеловеческого, стоящего над случайной волей человеческой, то тем самым расчищается почва для идеи вселенской теократии, для мистического безвластия» .
Обновление религиозного сознания и переход к религиозному действию, во имя устроения Царства Божия на земле, во имя освящения земной жизни, во имя преодоления неправды социального бытия человека становятся общепризнанной идейной платформой в рамках НРС. Однако конкретные пути осуществления этой идейной платформы трактуются представителями НРС отнюдь не одинаково, что в дальнейшем ведет к нарастающим разногласиям.
Главнейшей демаркационной линией, разделившей сторонников НРС, выступило отношение к православной Церкви. Вопрос стоял так: реформа или революция, доходящая до полного отказа от православия и чаяния новой, вселенской Церкви. Сторонники реформисткой ориентации С. Булгаков, позлее полностью возвратившийся в лоно традиционного православия, П. Флоренский, В. Эрн и др. выражали убеждение, что борьба против самодержавия, освободительно-революционное движение будет поддержано обновленной православной Церковью, имеющей силы разорвать свою историческую связь с русской монархией.
Подобная ориентация представлялась крайне наивной для группы Мережковских, занявших в этом вопросе после событий 1905 года радикальную позицию. Д. Мережковский не уставал повторять, что «самодержавие и православие - две половины единого религиозного целого... Царь не только царь, глава государства, но и глава церкви, первосвященник, помазанник Божий...» . Ему вторил Д. Философов: «Без самодержавия православие обречено на удаление от публичной жизни, на монастырь. <...> Социальный принцип православия, лже-теократии, не может осуществиться иначе как с помощью земного обожествленного царя, пребывающего всегда незыблемо» . Так что, «...думать, что православие может отказать в религиозной санкции актам самодержавия, было бы настоящей утопией. Чтобы осудить самодержавие с религиозных позиций, надо порвать с существующей церковью...» .
Сторонники религиозно-революционной ориентации опирались на выдвинутую Д. Мережковским еще в период Религиозно-философских собраний концепцию третьего Завета, долженствующего послужить основой для новой вселенской Церкви. Согласно схеме Мережковского, первый Завет -религия Бога в мире; второй Завет Сына религия Бога в человеке Богочеловека; третий - религия Бога в человечестве - Богочеловечества. Отец воплощается в Космосе; Сын в Логосе; Дух в соединении Логоса с Космосом, в едином соборном вселенском Существе - Богочеловечестве.
Соединение церкви с миром, - полагал Мережковский, - невозможно в пределах второго Завета. «Впервые новое религиозное сознание, пройдя до конца всю православную церковь, вошло в Церковь Вселенскую; пройдя все историческое христианство, вошло в Апокалипсис; пройдя все откровение первых двух Ипостасей, Отчей и Сыновней, вошло в откровение Ипостаси Третьей - Духа Святого, Плоти Святой» . По отношению к традиционному порядку требуется «не религиозная реформация, а революция, не новое разумение, а новое откровение, не продолжение Второго, а начало Третьего Завета, не возвращение ко Христу Пришедшему, а устремление ко Христу грядущему» . В том же ключе мыслил и Д. Философов: «Человечество должно выйти из исторических церквей и создать церковь по-настоящему вселенскую, по-настоящему общественную, которая откажется от насилия и воспримет все, что есть святого в культуре. И может быть, русская революция, свергнув вместе самодержавие и православие, выполнит, несмотря на весь свой атеизм, воистину святое дело, и откроет человечеству, освобожденному от ярма исторической церкви, пути, ведущие к Богу» .
Менее определенную позицию в рамках НРС занимал другой его лидер -Н. Бердяев. С одной стороны, он, так же как и Мережковский, принимал идею третьего Завета, Завета Духа и тем самым резко противопоставлял себя официальному православию, с другой стороны он весьма скептично относился к попыткам группы Мережковских создать альтернативную Церковь, полагая, что для этого еще нет реальных оснований. Чаяние нового Откровения нельзя выдавать за данность Откровения. Также в противовес той ориентации в рамках НРС, которая была характерна для группы Мережковских и которая приводила к апологетике революционного действия, Бердяев занимал более осторожную позицию в отношении русского революционного пафоса. В этом он сближался с умеренным крылом русских социал-демократов, солидаризируясь с позицией С. Булгакова, П. Струве, С. Франка и др., выступивших впоследствии с критикой революционно ангажированной интеллигенции в приобретшем огромную известность сборнике «Вехи» (1909 г.). Надо отметить, что в дальнейшем Н. Бердяев создает свою, оригинальную философско-религиозную концепцию, основу которой составили идеи Свободы и Творчества, понимаемого как высшее смысложизненное предназначение и оправдание человеческого бытия.
Полифония мнений, звучащих под эгидой НРС, в период 1905 - 1917 гг. достигает высокого накала и приобретает мощное общественное влияние. Но в 1917 году пришла призываемая и пропагандируемая НРС Революция. Самодержавие было свергнуто. Однако Февраль 17-го, принесший в Россию безудержно-демократическую свободу, сменился Октябрем, всю эту свободу задушившим. Бурное цветение религиозно-философской мысли в России было насильственно прервано. Идеология и философия русского НРС оказались сохраненными лишь в эмиграции, где они постепенно утрачивали свой накал и социально-политическое значение. Тем не менее, основная проблематика НРС синтез божественного и земного в реальных условиях эффективного функционирования социума, обновление исторического христианства в соответствии с требованиями разума и нравственности современного человека - отнюдь не потеряла своей актуальности. Более того, крах советского строя жизни, советской идеологии фактически возвращает нас к той духовной ситуации, которая определила собой возникновение НРС.

Черников М. Новое религиозное сознание как аксиологическая перспектива русской культуры // Бренное и вечное: прошлое в настоящем и будущем философии и культуры. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 10-летию Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого. 27-29 октября 2003г. – Великий Новгород, 2003, с. 134-139