Главная страница.

Гринева С. Менталитет и ментальность, преемственность и изменчивость

В период системного кризиса общества и необходимости реформ в России особенно остро встают проблемы поиска наиболее органичных для народа принципов и норм жизнеустройства. Предложить целостную концепцию социального развития невозможно без учета особенностей российского менталитета, традиций, стереотипов мысли и поведения народов нашей страны.
Духовное обновление общества возможно лишь на основе понимания многовековой культуры народа России, ее самобытности. Немыслимо осуществлять модернизацию общества, не считаясь с уровнем мировоззрения и навыками конкретных людей. Все задачи, стоящие перед цивилизацией, народами, правительствами, решаются на основе живого знания и логики исторического развития.
К сожалению, мы пока еще плохо знаем глубинные свойства людей и общества в целом, сформировавшиеся за долгие десятилетия. Ведь известно, что на процесс реформ большое влияние оказывают консервативные составляющие менталитета народа. С одной стороны, они способны тормозить определенные новации в случае их несоответствия архетипическим особенностям, с другой стороны, они выступают своеобразной инстанцией, которой дано право легитимировать те или иные начинания, освящать или, напротив, «отлучать» их. Это проявление ментальных черт зачастую носит неявный, неформальный характер. Анализ особенностей российского менталитета и его модификаций в нашей истории очень важен сегодня, поскольку прошлое продолжает жить в нас в виде архетипов национального характера, стереотипов «старого» мышления. Человек без знания прошлого, без основополагающих ориентиров, которые формировались веками народной жизни, не способен в полной мере соответствовать социокультурным запросам современности. Магистраль оформления рефлектированной платформы образуется в результате анализа фундаментальных ценностных констант, абсолютов, выступающих основаниями, устоями российской жизни. Выявление исторической логики изменения ценностных приоритетов личности и общества, а также определение специфики ментальности в условиях современной России являются актуальными задачами современного философского знания.
Российское общество, находящееся в поиске «своего» пути развития, пытается перестроить себя, изменив основы мировоззрения, сформулировав новую ценностную систему. Это крайне тяжелый процесс, связанный с духовным, ценностным кризисом. Человек утрачивает веру, идеалы - как бы теряет самого себя. Общественная нестабильность, кризис социальной идентичности, ситуация нормативно-ценностного плюрализма (когда в одном ценностном пространстве равноправно функционируют контрастные нормы и ценности) требуют изучения ценностных оснований менталитета на современном уровне знаний об обществе и человеке.
Динамика развития культуры и человеческих отношений сопровождается трансформацией ценностной системы общества. Любое изменение в обществе начинается с изменений в самих индивидах, происходящих, в первую очередь, в их душевных ценностных предпочтениях, а потом уже - в их действиях и поступках. Сегодня в России не только преобразуются основные социальные институты, обретая новую дифференциацию, но идет процесс эволюции менталитета. Предпосылкой успешного реформирования общества является соответствие ценностного содержания модернизационной доктрины цивилизационным особенностям, матрице его традиционной культуры. В противном случае информация, передаваемая человеку по каналам социальной коммуникации, может вступить в противоречие с тем, что воспринято им на чувственном, подсознательном уровне по каналу биологической наследственности. Несовпадение общественных и индивидуальных изменений в процессе формирования ценностных ориентации является следствием трансформации менталитета, учитывающей действие двух механизмов преемственности и изменчивости. Это препятствует созданию единой системы ценностей, ведет к ценностному конфликту поколений, осложняющему формирование ценностных ориентации молодежи, которая является выразителем новой парадигмы мышления и субъектом социального действия.
Менталитет, по выражению А.Л. Гуревича, представляет собой «тот уровень общественного сознания, на котором мысль не отделена от эмоций, от латентных привычек и приемов сознания, которыми люди пользуются, сами того не замечая». Это система определенных установок, которые используются людьми (чаще всего не вполне осознанно) в качестве инструмента познания окружающего и формирования их мыслей и поступков. А.Я. Гуревич справедливо полагает, что следует признать наличие как некоего общего ментального фонда, так и ментальностей, присущих конкретным группам, социальным слоям и классам общества, поэтому возможны самые различные уровни исследования менталитета. По его словам, менталитет - это устойчивый склад ума, имеющий если не логическую форму, то системный характер, который коренится в материальной жизни, широко распространен среди значительной части населения и оказывает непосредственное влияние на экономические, социальные и политические отношения. Менталитет характеризуется устойчивостью относительно влияния довлеющего социального окружения и его динамики. Автор также придерживается мнения о том, что системность подразумевает структурность менталитета, «нелогическую форму» и использование в ней иррациональных сфер человеческой психики, связь с материальной культурой, полем жизненной активности человека.
Обладая интегративным потенциалом, эта категория открывает возможность постичь в комплексе отличительные черты различных интерпретационных схем. Б.В. Марков отмечает, что данное понятие «призвано восполнить упрощенную модель сознания, в которой господствующим центром выступает рациональность, к тому же смоделированная по образцам инструментального и целерационального действия» . Оно, как видно, охватывает не только знание, мировоззрение, идеологию, но и эмоционально-образные, духовно-ценностные представления, что автор считает вполне обоснованным.
Участник «круглого стола» в редакции «Вопросов философии» И.К. Пантин подчеркивает массовый характер менталитета, обусловленность исторической судьбой народа, определенную предзаданность. Наоборот, позиция А.С. Ахиезера делает акцент на динамику понятия как основное функциональное качество. Менталитет, считает он, это - «устойчивый изоморфизм, присущий культуре», и «особый способ организации, структуры освоения, осмысления через систему основополагающих ценностей» . Автор разделяет это мнение: в таком понимании важно, что это тот социальный продукт, который базируется на изменении мыслительных характеристик индивида под воздействием меняющихся характеристик деятельности.
Разработки философов не оставляют сомнений в двойственности природы рассматриваемых категории, предопределенной статичностью, образующей одно из имманентных ее свойств, и динамичностью, так как при отсутствии изменений оперирование этим термином теряло бы смысл. Бесспорно, научный анализ менталитета должен включать эмоциональный и ценностный аспекты жизни социальных групп, а также их духовную специфику,
Попытку категориального определения предприняли А.П. Бутенко и Ю.В. Колесниченко, анализируя менталитет в соотношении с идеологией в России. Они предположили, что это «определенное социально-психологическое состояние нации, народности, народа, граждан, запечатлевшее в себе... результаты длительного и устойчивого воздействия этнических, естественно-географических и социально-экономических условий проживания субъекта менталитета» . Авторы справедливо рассуждают о специфическом влиянии совокупности внешних обстоятельств на социальный субъект, обнаруживающихся в индивидуальных подсознательных реакциях, и определяют менталитет как исторически ценностно-обусловленное социальное настроение компактных частей общества, преломляемое в конкретной культурной среде.
В связи с многозначностью термина «ментальность», известной размытостью, вездесущностью и присутствием на всех уровнях сознания и поведения людей, необходимо конкретизировать его понятийное содержание.
Одна из особенностей социальной детерминации менталитета и ментальности заключается в разделении их на составляющие, соотносящиеся между собой как часть и целое. «Общее» - менталитет (социально-экономическая и политическая структура общества) - определяется через «конкретное», «единичное» - ментальность, конкретные условия жизни каждого человека. Универсальная закономерность единства личности и социума проявляется в целом спектре законов формирования личности, т.е. законов многогранного процесса взаимодействия как объективных для данной личности социальных условий и предпосылок деятельности, так и субъективных условий ее жизнедеятельности.
Для описания некоторых аспектов изучаемой сложной социальной системы можно взять определение менталитета со стороны бессознательного как «социальной памяти», как набора мыслительных реакций, сформированного в ходе исторического развития. Более точным, хотя и не исчерпывающим, можно признать определение категории «менталитет», сформулированное М. Шевяковым: «Это социальная информация, передающаяся преимущественно через механизмы массового сознания, мало подверженная изменениям, обеспечивающая единство духовной сферы в ее развитии». При этом значение термина «социальная информация» трактуется М. Шевяковым вслед за В. Афанасьевым и А. Урсулом , как «аспект и результат отражения обществом как самой социальной формы движения материи, так и всех других ее форм в той мере, в какой они используются обществом, вовлечены в орбиту общественной жизни» .
Особое влияние на ментальность личности в процессе ее формирования оказывают идеологические постулаты. Поэтому можно сказать, что менталитет - это возможность человеческого сознания воспринимать и осваивать мир в тех пределах и ракурсах, которые даны ему его культурой и эпохой. Это «мыслительный инструментарий», который в определенную эпоху находится в распоряжении человека: он исторически обусловлен, унаследован от предшествовавшего времени и вместе с тем изменяется в процессе его творчества, всей исторической практики.
Ментальность личности можно определить как глубинный уровень индивидуального сознания, как устойчивую систему жизненных установок (установка - «фон» восприятия явлений и отношение к ним, определяющий характер деятельности человека). В процессе жизнедеятельности формируются различные установки: одни сиюминутны, могут появляться и исчезать, другие закрепляться, становиться фиксированными. Последние образуют систему установок, как нечто относительно устойчивое, создающее прочную нравственно-психологическую основу позиции личности, определенную направленность в восприятии действительности, в возможности практической деятельности. Эта система установок и отражается в содержании понятия «ментальность».
Исходя из позиций Д. Кикнадзе, А. Прангишвили, И. Кона, ментальность заранее определяет общий характер поведения, его «схему», выступает регулятором действий человека, придает им устойчивый характер, последовательность, так как любая деятельность не начинается с «пустого места», а возникает и развивается на базе некоей предориентации, преднастроенности субъекта деятельности. Этот «регулятор действий» получает свою актуализацию, перерастает в социальную направленность, которая характеризуется присутствием воли, целеполагания (С. Рубинштейн). Сущность ментальности нельзя понять в отрыве от практической деятельности. Во-первых, все социально-экономические, политико-идеологические акции людей, а также их акции в повседневной жизнедеятельности в рамках индивидного бытия имеют шанс на успех лишь в условиях их «резонанса» с социопсихологической аурой (Э. Фромм), в которой они действуют. «Рациональное» (образ мышления) структурировано как жизнеспособное образование на матрице «эмоционального» (психического). Во-вторых, «общее» (менталитет общества) должно сопрягаться с «единичным», с конкретными условиями жизни каждого человека, моделями его поведения (ментальностью). Можно согласиться с Д. Полежаевым, что нецелесообразно использовать понятие ментальности для обозначения системы ценностей, присущих данному субъекту, потому как система ценностей - более подвижное образование, способное изменяться без серьезного изменения ментальных структур. «Ментальность определяет скорее не ценности, а правила выработки ценностных суждений, то есть ментальность является системой способов оценивания. В этом смысле на конкретной культурной почве набор ценностей может быть настолько велик, что у носителей одного и того же менталитета могут быть выработаны неодинаковые ментальности и вполне вероятны даже антагонистические системы ценностей» .
Признавая, что ментальность занимает сравнительно небольшую часть объема индивидуального сознания, можно согласиться с мнением, что ментальность есть наиболее константная, глубинная часть социальной информации, определяемая традицией и культурой и транслирующаяся из поколения в поколение. Подразумевается, что история, мыслимая в качестве особого, человеческого измерения бытия, пронизывает все события прошлого и настоящего некоей взаимопроникающей связью. Она проходит через каждого из нас, но не каждому под силу ее расшифровать и внутренне пережить. Это глубоко человеческая связь. Каждый человек прорастает сквозь тысячелетия истории не только биологически, но и духовно: является участником вселенской эстафеты лингвистического, социального и культурного опыта. Осознание своего, пусть мгновенного, участия в этом вечном процессе и, стало быть, своей ответственности за ее дальнейшие пути есть одновременно показатель уровня исторического сознания человека, уровня его духовно-нравственного состояния. Мы рождаемся, живем и умираем в истории, то есть в осознанной преемственности поколений.
Предшествовавшие исторические события, сформировавшие те или иные ментальности, неоднозначны, и в человеческом сознании зачастую получают противоположные оценки. Однако именно эти события в конечном счете приучают нас к оценке явлений и в итоге дают нам возможность выработать и осознать свое отношение к добру и злу, вере и справедливости и т.п., то есть получить в жизни необходимые, хотя бы самые минимальные установки.

Гринева С. Менталитет и ментальность: преемственность и изменчивость // Бренное и вечное: прошлое в настоящем и будущем философии и культуры. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 10-летию Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого. 27-29 октября 2003г. – Великий Новгород, 2003, с. 140-146.