В начало
Татьяна Голованева. Ительменская ритуальная кукла, ее природа и возможности

Игровое начало является одним из основополагающих в человеческой жизни. Игра позволяет человеку выйти из физически ограниченной формы, ощутив себя чем-то (кем-то) совершенно иным. Варианты игровых реальностей бесконечно разнообразны, подвижны, почти неуловимы. Но вот какую роль играет в игровой реальности ритуальный предмет? Более того, каковы границы влияния и возможностей ритуального предмета-существа, а именно ритуальной куклы?
Кукла сакральна по природе своей, ибо изначально принадлежит миру бытовому лишь отчасти: мы можем сказать, из чего сделана кукла, мы можем ее пощупать, одеть, раздеть, уложить спать, выкинуть, купить, подарить и т.д. Кажется, что наша власть над куклой бесконечна. Но в то же самое время природа куклы, в особенности, ритуальной, воспринимается человеком как нечто таинственное, скрывающее в себе то, что только предчувствует играющий. Игра в куклы открывает или по-иному преломляет сущность миров: мира бытового и мира иного. Кукла как бы концентрирует в себе потенциальные возможности, потенциальные роли человеческой жизни. Кукла, с одной стороны, внешне, копирует человеческий мир, но с другой стороны, возможности ее перевоплощений всегда в человеческом мире остаются не до конца проявившимися, выходящими за рамки человеческих возможностей.
Ритуальная кукла жила в древнейшие времена и продолжает жить в современные. Ритуальная кукла почему-то необходима человеку, независимо от степени его цивилизованности.
Остановимся на осмыслении природы ритуальной куклы в культуре ительменов.
В ительменском фольклоре исключительно редко встречаются сюжеты, в которых фигурирует ритуальная кукла. В ходе экспедиции в июле 2003 года в село Тигиль Тигильского района был записан интереснейший фольклорный текст, в котором ритуальная кукла играет особую роль в развитии сюжета. [7, C. 42] Чрезвычайно важно, что, как правило, сотворение кукол происходит в лесу. Лес не только противопоставлен селению, как природное, естественное противопоставлено искусственному, созданному, как непознанное противопоставлено явному, но и как потенциальное противопоставлено оформившемуся, внутриутробное - родившемуся. Лес возвращает в состояние изначальное, именно поэтому лес всегда непостижим, всегда поглощающ, лес кормит, лес скрывает, лес покровительствует и согревает. Внешне сотворение кукол противопоставлено охоте. Стремление сотворить кукол необъяснимо с бытовой точки зрения, в то время как цель охоты нарочито утилитарная. Но, по-видимому, для архаического мировосприятия охота - не только и не столько добыча пищи. Охота есть, прежде всего, прикосновение к смерти, выход в зону пограничья между жизнью и смертью. С одной стороны, смерть животного дарует жизнь охотнику и его семье, а с другой стороны, смерть животного это начало воскресения животного. Таким образом, охота - смерть, предшествующая воскресению, или вновь рождению. Древние охотничьи обряды призваны были постоянно утверждать эту связь между смертью и рождением [1, C.30]. Не случайно сотворение кукол происходит там же, где до этого происходила охота. Пространство смерти одновременно есть и пространство рождения, а пространство убиения - пространство сотворения. Сотворение кукол - сотворение иной реальности. Ибо кукла по природе своей погранична: она и в этом, физически видимом мире, и в ином, только предчувствуемом.
Традиционно ритуальная кукла делалась из природных материалов. Причем выбор природного материала для сотворения тела куклы принципиально важен. В исследованиях находим замечания о том, что ритуальных кукол ительмены делали из деревянных палочек [6, C.162]. Дерево наделено в ительменской мифологии особым значением. Судьбы дерева и человека переплетены. Но самое главное, древесное волокно представляет собой живую материю, и, по-видимому, архаическое сознание улавливало эту жизнь, заключенную в самой древесной породе.
Ритуальная кукла сотворена человеком, но она начинает влиять на судьбу сотворившего ее, то есть творить жизнь, творить судьбу своего создателя. Можно говорить о взаимообусловленности судеб ритуальной куклы и человека, сотворившего ее или кормящего. Душа ритуальной куклы вселяется в сделанное, деревянное, но в то же самое время, изначально живое тело, по мере укрепления веры в особую силу ритуальной куклы. Жизнь кукол начинается с веры в них. Необходимо сказать об условности тела ритуальной куклы. До начала ХХ века ительменские ритуальные куклы встречались двух видов: ритуальная кукла могла быть в форме коротенького столбика, кроме того, ительменская ритуальная кукла могла выглядеть следующим образом: небольшая круглая головка, шея, переходящая в длинное узкое туловище, и две длинные расставленные ноги. В ХХ веке под влиянием тенденции унификации культуры происходят значительные изменения в культуре аборигенных народов Камчатки. Эти изменения коснулись и облика ритуальной куклы: исчезли куклы, имеющие две длинные, расходящиеся ноги. Повсеместно встречается только ритуальные куклы, похожие по форме на небольшой столбик, только с зачатками рук и ног. Древнейшая форма куклы (напоминающая перевернутую рогатку) как бы вмещала в себя часть этого мира, исходящего из нее же. Фигуру ритуальной куклы с широко расходящимися ногами можно рассматривать как позу роженицы: ритуальная кукла как бы рождает судьбу кормящего ее человека. Безусловно, где- то в отдаленных селениях должны храниться ритуальные куклы той, древней формы, но нам не удалось их обнаружить. В то время как ритуальные куклы, с фигурой, напоминающей столбик, встречаются довольно часто. Задумываясь об облике ритуальной куклы, мы неизбежно должны обратиться к вопросу о половых различиях ритуальных кукол. Абсолютно точно можно утверждать, что ительменские ритуальные куклы разделялись на кукол женского и мужского пола. Об этом свидетельствуют записи исследователей, а так же результаты нашей экспедиции. И куклы, напоминающие столбик, и куклы в форме перевернутой рогатки существовали в древнейшие времена. По-видимому, облик ритуальной куклы зависел от ее пола. Форма столбика соотносима с формой мужского, форма рогатки – с формой женского полового органа. Интересно и принципиально важно, что в ХХ веке утрачивается форма ритуальной куклы женского пола. Более того, в настоящее время мы встречаем сувенирные куклы, названные женскими именами, но в форме, соответствующей мужскому полу ритуальной куклы. С чем связаны такие изменения, однозначно ответить очень трудно. Мы предполагаем, что ительменская культура восприняла и таким образом выразила общемировую тенденцию половой унификации. Надо сказать, что в советское время происходят значительные изменения в жизненном укладе ительменов. Ительменок фактически лишает радости материнства: детей в массовом порядке помещают в интернаты. Женщины теряют свою роль хранительниц семьи. Они выполняют мужскую работу: становятся бригадирами на колхозных полях, трактористками, партийными работниками и т. д. Женщина как женщина перестает быть значимой и необходимой миру. Возможно, такое уничижение женского начала повлияло и на утрату ритуальной куклой древнейшего женского облика. Однако в облике всех ритуальных ительменских кукол есть нечто общее: у них практически отсутствуют руки. Почему? Очевидно, что руки есть нечто, помогающее человеку в его бытовой жизни: руками человек разделывает рыбу, руками готовит себе еду, руками выделывает шкуры, руками шьет одежду. Весь сотворенный бытовой мир, прежде всего, сотворен именно руками. Возможно, руки подсознательно воспринимались ительменами как нечто, сугубо принадлежащее миру бытовому, утилитарному. Сама сущность рук утилитарна по природе своей. Вообще, все части тела востребованы в пределах человеческого тела, только руки ищут себе дело во внешнем мире. Отсутствие у ритуальной куклы рук, возможно, связано с причастностью ритуальной куклы к иному пространству, где такие нарочито утилитарные части тела, как руки, мешают, задерживают, отягощают. Но, с другой стороны, отсутствие у ритуальной куклы рук делает ее неспособной к жизни в бытовом пространстве. И в этом случае, получается, что ритуальной кукле необходима забота человека. Человек отягощен руками, что дает ему возможность подчинять себе весь физически осязаемый мир. Возможно, ритуал кормления куклы каким-то образом связан с отсутствием у куклы рук. Безрукость как бы подчеркивает принадлежность ритуальной куклы миру иному, миру, который противопоставлен прирученному пространству, прирученному времени. (Вспомним ручные часы. Ручные - прирученные, подчиняющиеся человеку, который ими, как ему кажется, владеет.). Вопрос о безрукости подводит нас к проблеме рукотворности - нерукотворности. Нерукотворный – эпитет, призванный подчеркнуть совершенство, хотя в век НТР устойчивое словосочетание ручная работа, используется, когда необходимо сделать акцент на уникальности, избранности предмета. Возможно понятие избранности, уникальности, являющееся достоинством в современном мире, не являлось таковым в архаическом обществе. Тела ритуальных кукол всегда традиционны, как в архаические времена, так и сегодня. В этом строгом соблюдении традиционной телесной формы ритуальной куклы, по-видимому, есть особый смысл. Надо сказать, что фигуры ительменских ритуальных кукол почти полностью совпадали с естественными изгибами деревянной палочки. Вмешательство мастера, делающего куклу, безусловно, есть, но оно растворено в естественной форме древесного волокна. Искусственность в теле ритуальной куклы всегда мешает. Ритуальная кукла сотворена человеком, но в то же время она нерукотворна. Сотворенность куклы и одновременно с этим ее нерукотворность совершенно не противоречат друг другу.
Для того чтобы приблизиться к пониманию природы взаимоотношений человека с ритуальной куклой необходимо остановиться и на обряде кормления ритуальной куклы. Потребность в еде – потребность, переносимая человеком на покровительствующее ему, а значит, кровное божество. Между куклой и ее творцом есть некая родственная связь, которая, с одной стороны, выражается в кормлении, а с другой,- в покровительстве. Кормление ритуальной куклы - одно из оснований покровительства. Еда есть нечто одновременно принадлежащее миру нарочито утилитарному, а с другой стороны, ритуальная еда – нечто, помогающее прикоснуться, вкусить, ощутить, внести в себя частичку инобытия. Изначально еда являет собой результат свершившейся смерти и основу потенциальной жизни. Как животная, так и растительная пища предполагает разрушение субстанции, организма, но не уничтожение живой сущности. Ибо энергия растения, энергия животного переходит в энергию человека. Энергия меняет ареал своего воздействия, но влияние ее неизменно продолжает существовать. На этом зиждется теория кругового обмена веществ. Кормление основано и на признании некоего (кровного) родства между ритуальной куклой и человеком. Все- таки ритуальная кукла отчасти принадлежит миру бытовому, а значит, отчасти нуждается в том же, что и человек. Почему же ритуальная кукла не может накормить себя сама? Обряд кормления утверждает не только зависимость человека, от характера ритуальной куклы, но и зависимость ритуальной куклы от кормящего ее человека. Мы опять должны обратиться к взаимопереходности миров, этот принцип, по-видимому, был одним из основополагающих в архаической культуре ительменов. Человек оказывается зависимым от сделанного, вскормленного им божества. Связь человека с ритуальной куклой основывается, прежде всего, на вере в живую сущность куклы. Само существование ритуальной куклы возможно только в ситуации веры в ее сакральную, живую сущность. Сотворение ритуальной куклы есть опосредованное творение человеком собственной судьбы. Человек творит ритуальную куклу, которая в свое время будет влиять на судьбу своего создателя, открывая для него иное время, иное пространство и, в конечном итоге, иные возможности…

Литература.

1. Богораз-Тан В.Г. Основные типы фольклора северной Евразии и Северной Америки // Советский фольклор: Сборник статей и материалов. М.;Л., 1936. № 4-5.
2. Крашенинников С.П. Описание земли Камчатки: В 2-х т. Петропавловск – Камчатский, 1994.
3. Лифшиц. М. Мифология древняя и современная. М.,1980.
4. Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки. М., 1974.
5. Стебницкий С.Н. Очерки этнографии коряков. СПб., 2000.
6. Стеллер Г.В. Описание земли Камчатки. Петропавловск-Камчатский. 1994.
7. Успенская В.И. Голованева Т.А. Ительменский фольклор. Ительменская разговорная речь. Петропавловск-Камчатский, 2004.

Татьяна Голованева. Ительменская ритуальная кукла: ее природа и возможности // Бренное и вечное: образы мифа в пространствах современного мира:
Б87 Материалы Всерос. науч. конф., посвященной 10-летию философского факультета Новгородского гос. ун-та имени Ярослава Мудрого. 28-29 сентября 2004г. / НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2004. 339 с.

Hosted by uCoz