Главная страница.

Наталья Лукьянова. Миф прошлого – мечта о будущем

Складывая оружие перед загадкой мифа, мы с тем большим восхищением отнесёмся к его интеллектуальным и художественным достоинствам. Именно мифы запечатлели историю освоения человеком окружающей среды и познания им своего места в ней. Например, в искусстве Н.К.Рериха, реалистические пейзажи, исторические и бытовые сцены постоянно переплетаются с мифологическими мотивами. Все мифы были для Рериха памятью о прошлом, претворенной народным сознанием в мечту о лучшем будущем.
Мифы отражают не только понимание человеком могущества сил природы, но и ложные представления о возможности каким-то образом оградить себя от них, направить их гнев против недругов. В этом миф наиболее тесно смыкается как с первобытной магией, так и с более поздней культовой практикой. Многообразные магические ритуалы, которыми была заполнена жизнь древнего человечества, подтверждают это пусть наивно, но впечатляюще: человек вставал против Вселенной как власть имеющий, заклинатель и повелитель материи, ее сил и «духов». Преображающая человека и мир мечта стремилась к преодолению ограниченности человека в пространстве и времени, она воплощалась в сказочные, фольклорные образы господства над стихиями - воздушные полеты, метаморфозы вещества (например: живую и мертвую воду). Таким образом, в древнейших религиозных и мифологических представлениях человек уже прозревал соотношения и взаимосвязи между своим существованием и бытием Вселенной и эту свою интуицию претворял в различные, преимущественно образные, формы. Но рядом всегда существовал и более активный подход, являлось стремление воздействовать на мир в желательном направлении. По существу, с древности до конца XIX в. эта космическая - в широком смысле - тема развивалась только в мифе, фольклоре, поэзии, а также в некоторых философско-утопических, фантастических произведениях.
В конце XIX в. появляются социокультурные мифы, порожденные массовым сознанием. Как отмечал Б.Н.Пойзнер: «Невиданная интенсивность и обязательность их возникновения во времена эсхатологических предчувствий позволяет утверждать, что проекты эти служат специфической (мифологической) формой приспособления к травмирующему будущему, то есть формой ухода, уклонения от этого будущего. Важнейшими идеями и критериями такого рода построений признается необходимость глобальной коррекции социальной среды. Основой плана выступает порождающий миф и система ритуалов. Проект, как правило, предусматривает окончательное возвращение, остановку истории, а затем её реверсирование (или форсирование) до намеченной вехи в прошлом (или будущем). Нормы, согласно которым надлежит исправлять поврежденный мир, находятся не внутри данной социокультурной системы, а вне, вдалеке, чаще всего - в легендарной истории или географии. При этом актуализируются символы и образы, чью суть составляют культурные архетипы» [6,C.126-138]. Миф, таким образом, представляет собой динамическое явление, развитие которого не остановилось и возможно не остановиться никогда. Представление о мире как о процессе высказывались в форме философских доктрин и систем А.Бергсоном, А.Н.Уайтхедом, Т.де Шарденом. Не отрицая, что каждое определение мифа ценно, мы выделяем такие дефиниции, которые позволяют составить представление о знаковой динамике мифа. Поскольку культура XX века столкнулась с такой ситуацией, когда многократно перетолкованные и подновленные старые символы мы находим в новой поэзии, в фольклорном молодежном искусстве и на обложках современных дисков, не говоря уже о средствах массовой информации. В этом случае следует говорить о мифе не как об отголоске прошлого, застывшем своем развитии, а как о процессе, поскольку актуализируется его динамика. Но когда же знаки мифа воплощаются в мечту о будущем. Исследование семиотических механизмов трансляции мифа показало, что миф не просто воспроизводится, он постоянно модифицируется в процессе своего существования, и при переходе от одной стадии процесса к другой он каждый раз обретает новое определение, действующее в границах своего этапа. Исследование мифа с позиции изучения динамики его знаковых структур показывает, что на каждом этапе эволюции логической информации (от понятия логос – слово) миф приобретает новое определение. Имя-образ-повествование [3]. Итак, на первом этапе миф проявляется как имя и связанный с ним ритуал, как акт воссоздания сущности находящейся в имени. Человек рождается, и важной вехой в его становлении является имянаречение. Например, в культуре тюрко-язычных народов Западной и Южной Сибири существовал запрет оставлять младенца безымянным хотя бы на одну ночь, нечистая сила могла унести душу новорожденного, еще не наделенного человеческим именем. В христианской традиции, как отмечает М.Элиаде, сначала Иисус называл себя, по большей части, «Сын Человеческий». Однако этот титул на греческом языке не имевший более смысла заменяется на «Сын Божий» или «Господь» (Kyrios); слово «Мессия» переводится на греческий как Christos, и, в конце концов, превращается в собственное имя: Иисус Христос [7,C.291]. В мифе, как показал Ю.Лотман, каждое слово стремилось к тому, чтобы стать именем собственным. Древнейшие мифологические структуры, таким образом, до-сюжетны и даже еще до-образны, их содержание исчерпывается их мифологическим именем. Магическое имя, определяет данную мифологическую сущность и отграничивает ее от других мифологических сущностей, в этом по определению А.Ф.Лосева состоит первичное содержание мифа [2,C.196]. На следующей центральной ступени развития мифа объединяются имя и облик, создавая синкретический мифологический образ Вяч.Иванов писал: «Синкретический образ – не разграничивает слово, вещь и действия» [1,C.615]. Соответственно, ритуал существует в неразрывном единстве с мыслью и образом. Архаическое сознание объединяет имя и облик, интуитивное ощущение переходит в восприятие. Это своего рода закодированная информация, в виде набора знаков для передач, обработки и хранения. На этой стадии мифологический образ и ритуал могут динамически развиваться в двух направлениях. Все зависит от того, насколько актуален мифологический образ в данный момент развития общества. С одной стороны, существуя в синхроническом аспекте (от греч. synhronismos - одновременность, совпадение во времени) мифологический образ и ритуал влияют на деятельность социума непосредственно, и мы говорим о существовании актуального мифа, который трансформируется в новую знаковую структуру – мифологическое повествование. Мифологическое повествование как знаковая структура следующий этап функционирования мифа, появляется когда изначальная логика ритуала, место его проведения, детали забываются, и тогда излагается мифологический сюжет, объясняющий присутствие мифологического образа и ритуала в настоящем времени. С другой стороны, мифологический образ и ритуал как часть слагаемого информационного процесса, которым является процесс трансляции мифа, забывается в силу свойства бренности информации. Но впоследствии этот образ проявляется уже в другое время как некий полузабытый образ. Следовательно, мы наблюдаем, диахронический аспект, трансляцию мифологического образа и ритуала из прошлого в современность (от греч. dia – через, сквозь и chronos – время). И в этом случае мы говорим о современной интерпретации мифа. Например, создание новых мифов в рекламе. Человеку свойственно доверие к событиям прошлого и ориентация на них. Если мы предложили ему какое-то решение, укорененное на его прошлом опыте, он будет более склонен принять его. Иногда мы более склонны оценивать нюансы, не оценивая целое, на этом можно строить миф. Эти и другие мифологические аргументации подтверждаются результатами изучения нескольких тысяч рекламных изображений с текстовым сопровождением. Самой сильной мифоподдерживающей силой обладает, кстати, образное изображение. Если я вижу что-то перед собой, это уже служит для моего сознания доказательством истинности. Но это уже отвлеченное от первоначальной семантики знание, поскольку любая интерпретация связана с трудностями декодирования. В нашем случае лишь попытка проекции архаических образов и ритуалов в настоящее время. Одним из вариантов такой проекции являются сказки. В процессе интерпретации архаического мифа в современном мире ритуал и мифологический образ утрачивают свою взаимосвязь: миф без ритуала превратился в волшебную сказку, а ритуал обрел черты формальной традиции (например: постучать по дереву, чтобы не сглазить. Впустить первой кошку в новый дом и т.д.) В связи с этим рассматривать семиотические механизмы трансляции мифа необходимо в двух направлениях:
1. Как процесс передачи информации непосредственно пользователю, что соответствует процессу трансляции мифа либо в этнографической современности, либо в прошлом.
2. Как процесс кодирования информации в память, что соответствует процессу трансляции мифа из прошлого в современность. В процессе кодирования информация приобретает свойство транслируемости. Что и является ключевым моментом в семиотических механизмах трансляции мифа.
Именно на этапе конструирования нового мифа в культуре формируются новые оригинальные идеи, образцы деятельности, целевые и ценностные установки. Что и является, центральным моментом в наших рассуждениях. Именно предназначенность является фундаментальным свойством мифологического концепта. Поскольку, по Р.Барту, концепт, является побудительной причиной, вызывающий миф к жизни. Именно концепт позволяет восстановить цепь причин и следствий, движущих сил и интенций. Он всегда связан с той или иной ситуацией. Через концепт в миф вводится новая событийность. То есть, с точки зрения динамической теории информации и синергетического подхода появляется понятие цель. «Цель – это либо выбор системой такой информации, которая сохраняется в будущем, либо это распространяется элементами системы информации на всю систему» [5 С.80]. А прообразом цели является мечта, как форма реализации субъективных желаний, чего-то идеального, дополняющего действительность, как конструкция идеальных образов. Можно сказать, что мечта - образ будущего, материал для построения модели (или прообраза) будущего. «Мечта» понимается как нечто, созданное воображением, мысленно представляемое. (Мечта о счастье, например). Это предмет желаний, стремлений. Цель - идеальное, мысленное предвосхищение результата деятельности, создаваемое воображением на основе прообраза желаемого, то есть мечты. Мечту, можно определить как прообраз (модель, идеал, пример, способ достижения) цели. Не было бы мечтаний, не было бы и целей, не было бы и всего того, что создает человек [4,C.54-55]. У каждого человека есть свои тайные и заветные мечты. В этой связи постоянная тяга к мифу определяется его гносеологическим преимуществом, выражающимся в целостности той картины мира, которую он обеспечивает. Нам только кажется, что современный человек логичен, но он охотно создает мифы, способен к утопическому и мифологическому проектированию будущего. Мы не можем не задумываться о своем будущем. Именно в мифе человек взмывал над бескрылой действительностью, добивался справедливости, побеждал сильнейших противников, расправлялся со злодеями, проникал в самые отдаленные уголки земли и вселенной, преодолевая свою слабость и косность своего времени. Картина того, что его ожидает, неизбежно носит мифологический характер. По-другому и быть не может — горизонт предвидения очень недалек, и вряд ли его когда-либо удастся заметно отодвинуть в будущее. Миф — один из вариантов возможного, открывающий дверь в соседнюю комнату. Мы всегда тянемся к нерасчлененному мироощущению, а миф придает человеческому существованию смысл и надежду, помогает преодолеть безжалостность критического сознания. Поэтому люди так часто отступают от рациональной мысли, отдавая предпочтению мифу - миру мечты.

Литература.

1. Иванов Вяч. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т. I. М., 1998. 912 с.
2. Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. М., 1994. 919 с.
3. Лукьянова Н.А. Вопросы трансляции семиотических структур мифа в контексте постнеклассической методологии. Том. политехн. ун-т. Томск, 2002. Библиогр.: 160 назв. – рус. Деп. в ИНИОН РАН 16.07.02. № 57343.
4. Лукьянова Н.А. Мечта как прообраз цели в зеркале философских течений XX века // Философия. Наука. Культура. Вып.6: сборник статей, слушателей, соискателей кафедры философии ИППК МГУ. М., 2003.
5. Мелик-Гайказян И.В. Информация и самоорганизация: методологический анализ. Томск. 1995.
6. Пойзнер Б.Н. Русский проект исправления мира и творчество Н. Клюева // Материалы Всероссийской науч. конф. «Н. Клюев - национальный образ мира и судьба наследия». ТПУ. 2000.
7. Элиаде М. История веры и религиозный идей. В 3 т., Т.2: От Гаутамы Будды до триумфа христианства. М., 2002. 512с.

Наталья Лукьянова. Миф прошлого – мечта о будущем // Бренное и вечное: образы мифа в пространствах современного мира:
Б87 Материалы Всерос. науч. конф., посвященной 10-летию философского факультета Новгородского гос. ун-та имени Ярослава Мудрого. 28-29 сентября 2004г. / НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2004. 339 с.