Главная страница.

Леонид Лазебный, Людмила Насонова. Мифологические осно-вания русской идеи

Социальные трансформации, переживаемые современным российским обществом в условиях глобализации и региональной модернизации, инициируют вызревание и выявление ряда специфических социально-культурных проблем, имеющих значение для российского общества.
Во-первых, это смена социальных ориентиров, явственное ощущение культурной динамики после многих лет стабильности (застоя). Во-вторых, это ощущение неопределенности социокультурных ориентиров, содержащих возможности выбора и реализации различных тенденций развития личности или общности. Состояние неопределенности как атрибут современной культурной ситуации выражается, в частности, в следующих проблемах: является ли смена ценностей объективно детерминируемой или представляет собой чисто манипулятивный процесс; как соотносятся стихийные и целенаправленные действия в культурном развитии; и наконец, проблема возможности смены фундаментальных общенациональных или социально- групповых ценностей; существуют ли культурные константы, имеющие конкретно-исторические, часто случайные формы, подверженные изменениям, или объективно устойчивых ценностей вообще нет, а есть лишь идеологические средства их фиксации и консервации. В-третьих, это проблема ценностного нигилизма и разрыва культурных традиций, чрезвычайно обострившаяся в российском обществе. В-четвертых, это проблема архаизации общественного сознания, являющейся следствием резкой культурной переориентации со стороны идеологических институтов и объективной демодернизации предшествующих этапов развития, не говоря уже о традиционной неадекватности культуре народа навязываемых государством моделей социального устройства и развития и спонтанных требований немедленной рекультуризации.
Данная проблема обнаруживает себя и в западном обществе - в виде острого внимания науки и искусства к мифу как культурной системе.
Объективные процессы культурных сдвигов влекут за собой необходимость их осмысления, в ходе которого выявляется целый ряд культурологических и аксиологических проблем. Среди них можно отметить проблемы природы и качества динамики ценностей: спонтанна эта динамика или управляема, имеет определенные параметры или находится в состоянии неопределенности, порождающем множество вариантов движения при случайности выбора одного из них. Признание динамики ценностей порождает проблему соотношения интенсивности изменений ценностей различного уровня, её можно упрощенно назвать проблемой поиска почвы, фундаментальных ценностей, культурных констант, которые относительно устойчивы к ситуационной смене ценностей. Еще одной важной проблемой является разрыв культурного ядра - единства ценности и нормы, образующего культурное качество; это проблема не новая, нарушение культурного синтеза ставит вопрос о пределах такого нарушения, пределах социального лицемерия и вранья, когда под жесткими нормами поведения прячутся псевдоценности, декларируемые, но не значимые. Особенно остро этот вопрос встает при рассмотрении социальных настроений растерянности, когда приверженность к изменившим себе ценностям выражается в сохранении нормы как ритуала. Отсюда один шаг к ремифологизации сознания, и этот шаг уже сделан.
Для нашего общества все эти вопросы обостряются наличием не только государственного, идеологического обмана, который более или менее очевиден, но существованием самообмана - попытки строить деятельность на нормах, реальное ценностное содержание которых утрачено, но сохраняется его след, создающий иллюзию возрождения.
Можно ли ставить вопрос о базовых ценностях российской, прежде всего русской культуры? Думается вопрос этот правомерен, тем более, что для России существует скорее опасность иллюзии ценностной переориентации с собственных культурных констант на чужие, чем опасность партикуляризма - русский квасной патриотизм выглядит более чем скромно рядом с претензией на общечеловеческий статус со стороны протестантских ценностей. Положение российского общества в его собственных глазах радикально изменилось за последние десять лет; объективно изменился и его социальный статус, Россия осознала себя бедной страной с маргинализированным населением, в одном ряду с так называемыми развивающимися странами. Можно сказать, что наш народ пережил что-то вроде вялотекущего культурного шока - Россия уже не годится даже на роль лидера униженных и оскорбленных, эту роль перехватил исламский мир. Следствием такого положения явился инспирированный идеологическими институтами лихорадочный и безуспешный по иск русской идеи, сменившейся апатией и раздумьями о природе российской духовности, а затем анализом российских культурных ценностей и причин их обесценивания как на мировой, так и на внутренней арене.
Чем объясняется интерес современного российского общества к так называемой «русской идее»? Есть общие основания этого интереса, среди них - универсализм, присущий российскому менталитету вследствие исторических и геополитических особенностей России, порождающий стремление к максимально общим ценностям и нормам; а также то, что можно назвать идеализмом - стремлением к поиску или построению идеала - совершенства как общего ориентира деятельности. В то же время поиск или конструирование русской идеи имеет частные основания, что внешне выражается в его предзаданности, программности. Притом само «национальное» качество идеи представляют зачастую чреватым неожиданными проблемными аспектами.
Однако дело даже не в том, что задача выдвижения подобной идеи носит явственно идеологический и даже официозный характер; дело в природе национальной идеи вообще и в условиях ее осуществления.
Само понятие «идея» содержит такие атрибуты, как активность креативность, проективность, способность к саморазвитию и к спонтанному репродуцированнию и продуцированию производных понятий, образов, целей, эмоций, наконец, целостных духовных систем. Идея в силу своего продуктивного характера должна выступать и обычно выступает основой некоей концепции, требующей деятельности по ее осуществлению. Концепция же обуславливает разработку стратегии и тактики деятельности, содержащие структурные, процессуальные, мотивационные, регулятивные, инструментальные характеристики деятельности. Если с такой точки зрения посмотреть на предмет рассуждения, то выяснится, что Россия не участвует в деятельности, ради которой ей могла бы понадобиться национальная идея: Россия объективно не играет активной роли на мировой арене, она не включена (или исключена, или отказалась от включения) в качестве субъекта в деятельность мирового масштаба, в рамках которой только и имеет смысл обозначать национальную принадлежность идей, целей интересов и т.п. При таких обстоятельствах поиск, да и само обретение национальной «русской», «российской» идеи не имеет смысла, сам же этот поиск превращается в ритуал, и следовательно приобретает черты мифа. Подчеркнем, что не сама (та или иная) «русская идея» носит мифологический характер, но именно её поиск, имитирующий масштабную общесоциальную идеологическую активность. Мифом является не идея, выражающая действительность или вероятную социально-историческую, политическую, культурную миссию России, а лишь имитация её творческого поиска. Как только объективно сформируется поле деятельности нации в общечеловеческом масштабе, русская идея обретет свой смысл и свое имя сама собой, спонтанно и естественно, явственно показав мифичность кипучей (и хорошо оплачиваемой) деятельности по её направленному и контролируемому созиданию.

Леонид Лазебный, Людмила Насонова. Мифологические осно-вания русской идеи // Бренное и вечное: образы мифа в пространствах современного мира: Мате-
Б87 риалы Всерос. науч. конф., посвященной 10-летию философского факультета Новгородского гос. ун-та имени Ярослава Мудрого. 28-29 сентября 2004г. / НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2004.