В начало
Наталья Завершинская, Тамара Власенко. Современные ми-фологемы мужской и женской занятости

Проблема справедливого, гендерно сбалансированного разделения труда между полами – одна из наиболее острых и трудно решаемых проблем. Именно вокруг нее завязаны все узлы социальной асимметрии полов. Ее решение предполагает комплекс разнообразных мер в области экономики, политики, права, семьи. Нельзя сказать, что в этом отношении ничего не предпринимается. В России намечен целый ряд серьезных мер, в том числе приняты указы и постановления: «О первоочередных задачах государственной политики в отношении женщин» (1993 г.), «О повышении роли женщин в системе федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов РФ» (1996 г.), Постановление Правительства РФ «Об утверждении Национального плана действий по улучшению положения женщин в Российской Федерации и повышению их роли в обществе на 2001-2005 гг.», а также международные документы, к которым Россия присоединилась - Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Пекинская декларация и Платформа действий. Однако российские власти, по оценкам авторитетных источников, не выполняют в полной мере своих обязательств по изменению ситуации в области мужской и женской занятости, по улучшению положения женщин (а также и мужчин)[9].
Возможно (а точнее это именно так и есть), российские власти все еще пребывают в круге андроцентристской культуры. Следовательно, для реализации намеченных мер необходима деконструкция господствующей культуры. В свою очередь это предполагает радикальную перестройку современного общественного сознания с присущим ему жестким противопоставлением всех видов деятельности на мужские и женские, с его оппозицией публичных мест, как мужских, и мест приватных, как женских, и, следовательно, с его андроценристскими образами маскулинности и феминности.
Гораздо лучше решается данная проблема на Западе. Там наметились определенные позитивные сдвиги в системе гендерного порядка, позволяющие женщинам более широко реализовать себя в профессиональной сфере. Зарубежный опыт свидетельствует о том, что женщина в бизнесе стала на Западе традиционной фигурой. Почти половина малого бизнеса США принадлежит женщине. Количество предприятий в США, возглавляемых женщинами, возросла от 5 до 28 процентов. В США женщины составляют 28 процентов от общего числа всех бизнесменов США. Для сравнения в России менее 1 процента женщин имеют собственное дело [8,C.129].
Подвижки в системе гендерного порядка, произошедшие в мире, не могут быть оценены однозначно положительно. Как отмечает Ф. Фукуяма в книге «Великий разрыв», «основная часть прироста рынка труда для женщин в 70 и 80 годах состояла не в блистательных амплуа актрис и манекенщиц, а в непрестижных должностях обслуживающего персонала. В обмен на скудную финансовую независимость многие женщины получили семейные неурядицы» [11,C.169]. «Образованные, амбициозные и талантливые женщины преодолели барьеры, доказав, что они успешно могут работать в типично мужских областях, и их доходы выросли; но многие из менее одаренных сестер обнаружили, что земля уходит из-под ног, когда они пытались растить детей в одиночку, работая на низкооплачиваемой, бесперспективной работе или живя на социальное пособие. Понимание ситуации обществом, по мнению Фукуямы, было искажено тем обстоятельством, что сторонницы феминизма, выступающие по телевидению, пишущие статьи в газетах и формирующие мнение по гендерным проблемам, почти исключительно принадлежат к первой категории» [11,C.170].
Фукуяма, которого без сомнения можно упрекнуть в мужском шовинизме, прав в том, что, несмотря на успех некоторых наиболее продвинутых женщин, в целом по своему социальному престижу и статусу, по своему материальному положению женщины значительно отстают от мужчин. Так, «…2/3 рабочего времени в мире заняты женщинами, но получают они 1/10 мирового дохода и обладают 1/100 мировой собственности» [8,C.122]. В США и в Германии доля женщин, занимающих президентские посты в самых крупных компаниях, составляет вот уже много лет менее 3%. Правда, феминизация занятости открыла лучшие возможности для ряда женщин в среднем менеджменте в сфере торговли и финансов. И все-таки в этих сферах их всего 30% в Европе и 40% в США. Они фактически «застряли» на этом должностном уровне и не могут пробиться сквозь «стеклянный потолок» [6,C.129]. Сохраняется довольно существенный разрыв в оплате труда. В среднем оплата труда женщин составляет, по данным Р.Анкера, около 60-70 процентов от уровня оплаты труда мужчин при сравнении месячных заработков, и 75-80 процентов – при сравнении почасовой оплаты [1,C.313]. «В Германии женщина зарабатывает в среднем 70% от заработков мужчины. Это означает, что ей нужно трудиться 15 с половиной месяцев, чтобы получить столько, сколько получает мужчина за один год. После нескольких лет сближения показателей оплаты труда гендерный разрыв снова стал увеличиваться. Помимо пола, возраст также является важной детерминантой. В США работающие женщины в возрастной группе от 16 до 24 лет получают 90% от средних заработков мужчин, женщины средних лет - 3/4, а женщины 50 лет и старше - только 65%. Каждый рожденный женщиной ребенок снижает ее заработки» [6,C.129].
Еще более мрачная картина гендерного разрыва между полами наблюдается в России. По единодушному мнению многих исследователей, возможности женщин в общественной самореализации, в их доступе к престижным сферам деятельности в ходе реформ были реально ограничены. Произошло снижение социального статуса женщин по всем основным направлениям.
Это – низкие качественные характеристики женской рабочей силы по ср. с мужской и ее низкая конкурентноспособность.
Это – разрыв в оплате труда. В то время как средняя зарплата американки составляет 74% заработков мужчин, у афро-американок она опускается до 65%, а у латиноамериканок до 57%, у российских женщин, по оценкам ВЦИОМ, этот показатель составляет 45 % [6,C.129]. Понятно, что уровень материального благосостояния женской части населения существенно ниже, чем мужской.
Это – незначительная доля женщин в высших эшелонах власти. По словам Т. Заславской, «… в верхнем слое общества женщин в 4 раза меньше, чем в нижнем» [5,C.13]. Исключительно слабо представлены женщины на уровне принятия решений как в государственном, так и негосударственном секторах экономики. В России, также как и в других странах мира, руководящие должности в сферах экономики, финансов, предпринимательства являются «мужскими». За последние годы «…на 15-17 процентов сократилась доля женщин в таких ранее высокофеминизированных отраслях, как торговля, общественной питание, кредитование финансов, страхование. И одновременно именно в этих отраслях за прошедшие годы отмечался наиболее быстрый прирост заработной платы [7,C.10-11]. В 1990-1995 доля женщин занятых в банковской сфере снизилась с 90 до 77 процентов при параллельном резком росте зарплаты. Так, например, в 1993 году средняя зарплата в банках в 2,5 раза превысила среднюю по всем отраслям народного хозяйства. Результатом стал приток в сферу банковской деятельности значительного числа мужчин и соответственное снижение доли женщин [7,C.10-11]. Аналогичная картина наблюдается в сфере государственной власти. Если среди высших госслужащих женщины составляют всего 5, 7 процентов, то в категории старших служащих их насчитывается практически половина 49, 9 процента, а в категории младших – свыше 80 процентов. Точно такая же гендерная пирамида власти характерна и для всех иных властных структур на федеральном уровне[7,C.11].
Это, наконец, феминизация безработицы и пр.
Можно ли на основании приведенных данных, иллюстрирующих гендерный разрыв в социальном статусе, престиже и материальном положении мужчин и женщин, искать причины сложившейся ситуации вслед за Н.Бердяевым в том, что «женщина – существо совсем иного порядка, чем мужчина. Она гораздо менее человек, гораздо более природа» [3,C.254]. Ближе к истине скорее мнение Т.Заславской, которая отмечает следующее: «не умаляя значение экономики и политики в деле улучшения социального положения женщин и мужчин, основной сферой, где может быть решена проблема гендерного равенства, является сфера сознания, область культуры» [5,C.13]. Социокультурная среда оказывает стимулирующее влияние на достижительную деятельность одних социальных групп, сопровождая ее знаками престижа, перемещениями рангового характера и т.д., и блокирующее действие на попытки самоутверждения других. Трудности, испытываемые женщинами на пути самореализации в профессии, связаны с тем, что они андроцентричной культурой отнесены к числу тех групп, которым отказано в признании. Ж. Бодрийяр подвел такие группы под номинацию несуществующих. Непризание – когда человек невидим в значимых репрезентационных, коммуникативных и интерпретативных практиках культуры. Непризание или дефицит признания может быть формой подавления, заключая человека в неверный, искаженный, редуцируемый модус бытия [10,C.88].
Женщины, без сомнения, испытывают на себе недопризнание и ощущают на себе в полной мере воздействие культурного сексизма. «…Культурный сексизм: вездесущее обесценивание и дискредитация всего, что кодируется как «феминное», парадигматически - женщин (но не только их). Это обесценивание выражается во множестве зол, от которых страдают женщины, включая сексуальную агрессию, сексуальную эксплуатацию, вездесущее домашнее насилие; опошляющие, лишающие человеческого достоинства и унизительные стереотипные изображения масс-медиа; притеснения и дискредитация в повседневной жизни; применение к ним андроцентричных норм, по отношению к которым женщины выглядят недееспособными или девиантными, и которые работают против них даже в отсутствии стремления их дискриминировать; намеренная дискриминация их в публичной сфере и органах власти; отказ в полноте всех законных прав и равной защите. Все это – несправедливости признания» [10,C.95].
Как же работают механизмы культурного сексизма в России и за рубежом? Отечественные и зарубежные исследователи приводят многочисленные свидетельства практик культурного сексизма, применяемых по отношению к женщинам [4,C.139; 1,C.310].
1. Из огромного потока информации в российских СМИ «львиная доля» посвящается мужской деятельности (политика, дипломатия, война и т.д.). Даже названия некоторых передач, как, например: «Герой дня», «Герой без галстука» сориентированы на участие в них мужчин, в меньшей степени женщин.
2. Практически единственной формой общественной презентации женщины выступает обнаженная женская натура. В патриархатных традициях средства массовой информации отождествляют женщину с полом, телом, сексуальными функциями. Что касается «женских» профессий, то интерес к ним российских газет, журналов, телепередач очень специфичен: топ-модель, секретарь-референт, переводчик.
3. Профессиональная сегрегация по признаку пола по существу зиждется на сексистских мифологемах. В ее основе лежат культурные стереотипы в отношении женщин и их профессиональных способностей, которые четко очерчивают круг женских профессий. Ричард Анкер выделяет три группы стереотипов (положительные, отрицательные и прочие), обычно приписываемых женщинам как работникам. Пять «положительных» стереотипов представлены следующими характеристиками: 1-я характеристика - склонность к заботе о других (эта характеристика часто воспринимается как изначально заданная женской природой, поскольку в большинстве обществ именно женщины несут ответственность за воспитание детей), 2-я - навыки и опыт в работе, связанных с домашним хозяйством (их приобрести сравнительно легко, поэтому профессионализм здесь не имеет особого значения), 3-я - большая ловкость в выполнении ручных работ, 4-я - большая честность, 5-я - физическая привлекательность. Если предположить, что этот перечень более или менее отражает реальность, будет логично считать, что для женщин наиболее подходят такие профессии, как 1-я группа: сиделка, врач, социальный работник, учитель, 2-я группа: горничная, экономка, уборщица. повар/кухарка, официантка, прачка, парикмахер, 3-я группа: прядильщица, ткачиха, вязальщица, портниха, акушерка, швея, машинистка, 4-я группа: кассир, счетовод, продавец, бухгалтер (в этой группе наиболее высокостатусные и высокооплачиваемые профессии, например, бухгалтер, часто являются мужскими) , 5-я группа: продавец, проститутка, барменша, стюардесса, официантка и пр. Пять «отрицательных» стереотипов представлены следующими характеристиками: нежелание выполнять функции руководителя, меньшая физическая сила, меньшие способности к точным и естественным наукам, нежелание выполнять работы, предполагающие частые поездки, уклонение от работ, связанных с повышенным риском и физическими нагрузками. Эти характеристики делают малодоступными для женщин такие профессии, как менеджер, руководитель, администратор, государственный чиновник, юрист, строитель, шахтер, бурильщик, ученый-физик, архитектор, инженер, математик, статистик, водитель автотранспорта, автомеханик, летчик, моряк, пожарный, полицейский, охранник. Наконец, три стереотипа, попавшие в разряд «прочих» - это более высокая склонность к исполнительским видам деятельности, послушание, более высокая терпимость к выполнению монотонной работы; более высокая готовность соглашаться на низкую оплату труда и меньшая потребность в обеспечении дохода; и, наконец, повышенная заинтересованность в надомной занятости. Эти стереотипы оказывают большое влияние на такие общие типологические характеристики «женских» профессий, как низкая оплата труда, высокая гибкость занятости, низкий должностной и профессиональный статус, меньшее участие в принятии решений.
4. На уровне общественного мнения в России поддерживается стереотип о традиционном распределении гендерных ролей. Масс-медиа усиленно рекламирует образ традиционной семьи, где муж зарабатывает деньги, а женщина – домохозяйка. Достаточно вспомнить рекламный ролик, демонстрируемый по телевидению: «О чем думает женщина на работе? Так о чем думает женщина на работе?». В основном на нее рассчитана широкомасштабная реклама стиральных порошков, бытовой техники, косметики, средств женской гигиены, «магазин на диване» и т.п. Данные установки продолжают оказывать влияние на конструирование жизненной перспективы у мужчин и женщин. Распределение обязанностей в российской семье продолжает иметь дискриминационный характер. Независимо от образовательного и профессионального статуса супругов все основные виды деятельности в семье закреплены общественным мнением за женщиной. Высокая бытовая загруженность сдерживает карьерные устремления женщин.
Помимо отсутствия уважения, непризание может причинять болезненные раны, взваливая на плечи человека деформирующую ненависть к себе. Должное признание, по справедливому утверждению Н.Фрейжер, – не просто этикет, но жизненная необходимость для человека. Наша целостность зависит от получения подтверждения или признания от других людей. Непризнание снижает позитивное восприятие людьми самих себя и ограничивает свободу действия субъектов [10,C.89]. Низкая самооценка, неуверенность и закомплексованность у подавляющего большинства женщин тормозит формирование у них установки на профессиональную самореализацию. Как отмечает американский исследователь М.Кон, «установка на достижение является основной ценностью для людей высокого социального статуса, которые ощущают себя компетентными членами благорасположенного к ним общества. Конформизм, напротив, характерен для более низких социально стратификационных позиций, на которых люди видят себя менее компетентными членами равнодушного или враждебного к ним общества» [12,C.29]. Аналогичные выводы делают Д.Голторн и П.Таузенг: мотивация на достижение зависит от позиции в обществе: чем выше позиция, тем сильнее установка на достижение [12,C.29].
Мотивация на достижение у женщин, как фиксируют многие исследователи, занижена по сравнению с мужчинами. Мотив избегания успеха продемонстрировали в одном из исследований от 59 до 90 процентов женщин и только 8 процентов мужчин [2,C.68]. Если мужчины постоянно стимулируются обществом на получение профессионального успеха, то женщины либо не поощряются, либо даже стимулируются негативно. Так, в исследовании Монахана юноши и девушки описывали более негативно успешных женщин, чем мужчин, возможно, прямо отражая существующие стереотипы. Согласно наиболее распространенному стереотипу, успеха в деле добиваются люди с сильным или даже агрессивным началом. Женщины, добившиеся успеха в бизнесе, имеют агрессивный, в чем-то мужской характер. Их образ противоречит традиционному образу женственности и поэтому встречает осуждение. Для женщин существуют в обществе барьеры (в виде предубеждений, осуждений, неодобрений), не позволяющие им заниматься некоторыми видами деятельности, которые считаются мужскими. Как правило, таких барьеров для мужчин не существует, они могут добиваться успехов в традиционно женских областях деятельности [2,C.65-66]. И хотя мотивация к достижению одинаково высока у мальчиков и девочек (у девочек такая мотивация даже больше), общество и культура способствуют тому, чтобы эта мотивация либо снижалась в период взрослости у женщин, либо приобретала другую форму, нацеливая взрослых женщин на определенные виды деятельности, на женские профессии.
Таким образом, есть некоторые основания для того, чтобы рассматривать женщин как группу, которая записана социальной мифологией в число несуществующих социальных групп и поэтому ее проблемы невидимы и общество к ним нечувствительно. Культура, традиция, семья не обеспечивают женщине, по словам Кейт Миллет, той роли, которая бы открывала ей перспективу долговременного житейского успеха, ни элементарного психического комфорта [12,C.64]. В современной культуре доминирует мужская модель занятости. Конфликт между культивируемыми стереотипами женственности и доминантными паттернами профессиональной деятельности осложняет формирование устойчивой мотивации при реализации женщинами установки на социально-значимые виды успешной деятельности вообще и профессиональной в частности. Преодоление гендерной асимметрии и утверждение гендерной справедливости предопределяет потребность в теоретической и практической деконструкции господствующих в современном обществе андроцентричных форм культуры и мифологем женской и мужской занятости.

Литература.

1. Анкер Р. Теории профессиональной сегрегации по признаку пола: аналитический обзор // Гендер и экономика: мировой опыт и экспертиза российской практики. М., 2002.
2. Бендас Т.В. Гендерная психология лидерства. Оренбург, 2000.
3. Бердяев Н. Смысл творчества. Опыт оправдания человека. Paris, 1985.
4. Вовченко О.М. Гендерное равенство как социально-философская проблема. М. 2000.
5. Заславская Т. Социальная структура современного российского общества // Общественные науки и современность. 1997. № 2.
6. Малышева М. Глобализация, гендерное неравенство и репродуктивный труд женщин // Гендер и экономика: мировой опыт и экспертиза российской практики. М., 2002.
7. Маслюк Н., Ярская–Смирнова Е. Гендер и социальная структура. Саратов, 2000.
8. Моор С.М. Женщина на пороге XXI века: гендерные исследования социально-экономических проблем. Тюмень, 1999.
9. Положение женщин в России: законодательство и практика 1995-2001 г. М., 2001 // http://www.unesco.ru/~peace/docs/berezhnaja.pdf
10. Фрейжер Н. От перераспределения к признанию? Дилеммы справедливости в «пост-социалистическую» эпоху // Гендерные исследования. 2000. № 5.
11. Фукуяма Ф. Великий разрыв. М., 2004.
12. Чернова И.И. Гендерные отношения в социальной стратификации современного общества: состояние, перспективы развития. Н. Новгород, 2001.


Наталья Завершинская, Тамара Власенко. Современные ми-фологемы мужской и женской занятости // Бренное и вечное: образы мифа в пространствах современного мира: Мате-
Б87 риалы Всерос. науч. конф., посвященной 10-летию философского факультета Новгородского гос. ун-та имени Ярослава Мудрого. 28-29 сентября 2004г. / НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2004.

Hosted by uCoz