Главная страница.

Некита А. Парадоксы пребывания архетипической сущности человека в социальном мифе

Авторские размышления, основанные на анализе глубинных архетипических предпосылок социальности, её формальные проявления одни и те же всегда и везде, где образуются достаточно большие скопления социальных индивидов, фактически формирующие и представляющие на сегодняшний день социальность как таковую. Признанию же этих основополагающих бессознательных механизмов в качестве онтологических принципов социальной жизни, препятствует социальный закон, по которому люди стремятся официально выглядеть тем лучше, чем хуже они становятся на самом деле.
Как правило, неосознанные социальные законы, конституирующие модус пре-бывания социальных индивидов и социальных групп, которые ими сформированы, замалчиваются и даже скрываются властью, консервирующей их бессознательную лояльность, как эффективное средство институциональной инфляции индивидуального сознания, единственно способного действенно противостоять закоренелой отчуждённости социальных законов. Характерно, что все без исключения официальные принципы демократии, морали, права, искусства, религии, публичности, общественного мнения изначально разрабатывались людьми как основные механизмы воспроизводства видимой социальной стабильности. И хотя они, представляя определенную меру превращёния общества, презревшего естественность феноменологии архетипа и осваивающего её сознания, в социальность, закономерно становились массовыми социальными институтами, падая жертвами разгула социальных законов.
Нормативно табуированный для социального индивида личный опыт творческого освоения архетипа, в условностях превращённой социальности, институционально замещён персональным стажем о-частненного социального пре-бывания – практикумом о-чужения мира, посредством противопоставления себя номенклатуре частностей системно дефеноменологизированной институциональным структурированием действительности. Социализированно-индивидуальное пре-бывание социума оборачивается усугубляющимся расколом изначальной целостности человека в соответствии с утверждённым сценарием социальных ролей, в которых окостеневают и мертвеют возможности его развития. В жёстком соответствии с конъюнктурой имагостазных критериев социального пребывания, всё многообразие потенциально возможных к освоению содержаний мира, вульгарно редуцируется в нормах социальных законов, до всего лишь адекватного этому критерию фрагмента содержаний мира. Таким образом, произвол социально-индивидуализированной бессознательной приватизации мира выражается в формировании совокупности о-собствененных («привласнених» укр.) фрагментов социальности, противопоставляемой всему остальному массиву не оприходованного и не о-цененного мира, который вследствие подобного дистанцирования обозначается конституируется в статусе трагической издержки институционального прогресса социальности.
Парадоксальность пребывания социальных индивидов состоит и в том, что они институционально абсолютно отчуждены от извечного творческого маевтирования подлинно Человеческого в них со стороны интеллигенции – того тончайшего слоя, духовная миссия которого, по выражению В.И.Ленина, может быть полностью подорвана властными формализациями настолько, «что решение будет уже зависеть не от него» . Квалифицируя менторство интеллигенцией индивидуального сознания как самый опасный вид «социальной деятельности», отчуждённая социальность формирует социальных индивидов, отныне целиком довольствующихся институциональным патронированием своего пре-бывания официальной властью, с бессознательным имиджем которой они себя отождествляют.
Так как социальность может считаться формально свободной лишь при условии полного ограничения пребывания социальных индивидов, именно системная институциональная депривация которых детерминирует паралич их правомочности, представленный приговором к несению лишь делегированной, иерархически опосредованной и номенклатурно распределённой, однако именно вследствие этого, тотальной социальной ответственности за «деяния» своего руководства, в статусе как его формальных, так и постатейных, частных, долевых подельников. Таким образом, государство организует, регламентирует и отправляет функцию транзитного экспедирования социальных индивидов по кольцевому маршруту их социального пребывания.
Следует отметить, что любой Человек, формально знакомый с достаточным количеством примеров нравственного бытия, и тем не менее останавливающийся в своём сознательном развитии на модели однозначного пре-бывания, фактически по своей воле и желанию пре-вращается в социального индивида. Рождаясь с естественным правом нравственной ответственности, как меры сознательного освоения содержаний свободы, индивид, в ходе институциональной социализации, инстинктивно переадресовывая её любому из социальных институтов в отдельности, либо социальности в целом, гарантировано отождествляется с господствующей в ней формой цивилизованного морального цинизма, автаркично воспроизводящегося либо в виде подлости, посредством глупости, либо в виде глупости, посредством подлости. Внедряя и периодически гальванизируя в социальных представлениях догмат об относительности добра и зла, о-частненных в угоду социальной конкретике, власть априори полагает подчинённую ей социальность безнравственной, утверждая официальную значимость "удаванной" моральности, оставляющей далеко позади любую из возможных форм аморализма.
Руководство превращённой социальности ортодоксально исповедует гангстерские, основанные на провоцировании и институциональном воспроизводстве разгула бессознательности, формы отправления власти, которая в подобных условиях выступает господствующим модусом социальных отношений. Именно социальная безответственность предстаёт их имманентной характеристикой, социальной базой мнимого социального партнёрства, официально о-формляющего систему круговой поруки. Можно полностью согласиться с А.Зиновьевым в том, что стремление «преступных или аморальных руководителей сделать как можно больше людей соучастниками своих преступных или аморальных действий есть не злой умысел отдельных лиц, а продукт действия социальных законов, которым следуют (часто – с великим удовольствием) люди» .
Следует также обратить особое внимание на системный принцип формирования формального, властного руководства превращённой социальности из наиболее пассивных социальных индивидов. В условиях «прогрессирующей» содержательной инфляции, демонстративная количественная зависимость штатов властных администраций, опосредованно реализующих руководящие функции, от номинала ранга руководителя, выступает основой страховочно-компенсаторного механизма процессов институциализованного превращения социальности.
Вообще, полагаемая социальностью аппаратная имитация личностного развития социального индивида представленная карьерой, как раз и оказывается возможной в условиях институциональной инволюции социального в официальное, вплоть до их полного отождествления, ценой растворения первого во втором. Социализирующийся в поле разрыва социального и официального индивид, обречён на бессодержательное пре-бывание, надёжно обеспеченное цивилизующим действием культурно-смыслового вакуума, формируемого искусственно провоцируемой и воспроизводимой институциональной оппозицией социального и официального. С другой стороны, власти выгодно поддерживать представления о наличии тенденции к отождествлению социального, определённого занимаемым постом, престижем профессии, наличием социальных привилегий и т.д, и официального, выраженного социальной ценностью занимаемой должности и её институциональным статусом, положений социального индивида. Это реализуется в детерминации социальных норм пребывания индивидов, таких как социальный престиж и его составляющие – доходы, почёт, слава – исключительно их официальным положением. Однако, следует всегда различать фактическую, включающую в себя социальные признаки индивида, и номинальную, представляющую способ их формального учёта в случаях официального употребления индивида, его социальные значимости, соотношение которых можно проиллюстрировать на примере реконструкции адекватности фактических признаков человека и официальной характеристики, которую ему дают.
Модус институционального пре-бывания социальных индивидов представлен конгломератом нормативно-упорядоченных в социальном пространстве и времени элементарных социальных акций, преследующих отправление какой-либо значимой социальной функции. Формализующее, превращающее посредничество социальных институтов, в первую очередь профессии, как способа трудового пре-бывания социальных индивидов, выступает практически основным признаком как «бытия» атомизированного социального индивида, так и формой пребывания всей социальности в целом. Посредством системы социальных институтов превращённая социальность производит конвейерное гранулирование и усреднение социальных индивидов, представляя их в виде лишь незначительных частностей той или иной социальной проблемы.
Регулярно взимая с индивида ренту в виде официально регламентируемой профессиональной активности, социальность фактически программирует её в соответствии с рядом принципов. Во-первых, поведение социального индивида всегда должно быть адекватно его потребностям, а во-вторых, он подспудно подстрекается к тотальной, корыстной эксплуатации своего социального положения, под негласным надзором социальных законов, о-формленным в виде дамоклового меча официальных нормативных положений, квотирующих интституциональное отчуждение индивидуальных содержаний, трансформированных в угоду власти в номенклатуру социальных благ и привилегий. В связи с этим, основным показателем квалификации социального индивида, выступает его готовность и способность о-тождествляться с официальным в своем продвижении по социальной пирамиде опустошенных значимостей, фактически и представляющем специфику карьерной эволюции как модуса превращённого пребывания социального индивида.
Извечным формальным признаком социальных индивидов выступает их тяга к повышению и упрочению социального статуса, несмотря на то, что большинство из них априорно признаёт обречённость каких бы то ни было социально значимых карьерных притязаний, формируя подобными актами позиционирования к власти первичный социальный бульон, на котором она конъюнктурно культивирует номенклатуру, адекватных официальным имаго Должного, Должностей. Альтернативный социальному официальный номинал социализации, представленный позицией Должности, административно за-мещающей профессиональную пустоту вакансий человечности в содержательном вакууме социальной рефлексии. Канонизированный регламентами социальный код человека, информационно представленный визитной карточкой, выступает универсальным идентификатором социальной значимости социального индивида. Её престижность выражается в том числе и в стилистических особенностях его формальных презентаций, а аналогичный принципам денежного обращения, механизм официальных обращений со значимостью Должности, сконцентрированной как раз в заглавной букве штатного имиджа, строго адекватен её социальному номиналу. Действующая на социальной бирже официальная такса той или иной должности, детерминирует её статус в системе социальных таксономических категорий, фатальная для пре-бывания социального индивида инфляция которого, в свою очередь, провоцируется обвальным банкротством значимостей иерархизирующих социальность властно-рыночных такс. Итак, лишь формально взаимодействующие потенциалами своих социальных значимостей, в соответствии с принципом «от каждого по социальным способностям, каждому по официальным должностям», и потому прозябающие в их Тени, нормативно иерархично индифферентные социальные индивиды, актуализируют внимание к проблемам аппаратного пре-бывания социума исключительно в случаях периодических бессознательных паводков социального негативизма, о-формляющихся в сенсационные дезавуирующие скандалы, представляющие организованные информационные реинкарнации административного имиджа.
Однако подлинный смысл человеческого бытия отнюдь не исчерпывается количеством и даже качеством социального пайка. И индивид, добровольно ставший на путь иерархизированного институционального угнетения и редуцирования своей сущности до номенклатуры социальных функций, - отправление которых расценивается как безусловное благо, как пожизненный долг по отношению к представленной государством социальности - даже не догадываясь и не желая этого, сам активно помогает его торить. В ситуации, когда его кумирами становятся внешний авторитет и абстракции больших чисел, он не оставляет в себе ничего, за что мог бы бороться, опираясь на стержень нравственного закона, за что стоило бы нести сознательную, личностную ответственность. Таким образом, идея «социального партнерства» человека и государства, базирующаяся на бессознательной коллективности и институциональном патернализме, представляет как наиболее простой, доступный выход, так и скрытую ловушку для духовно нищих масс, которые, проходя процедуру обезличивания, превращаются в толпы унификумов. Но как и сложение великого множества нулей никогда не сможет даты даже единицы, так и мнимая, притворная ценность социальности может быть адекватной лишь текущему курсу биржевых котировок по минимуму усредненному духовному и моральному уровню её членов. Поэтому было бы огромным заблуждением ожидать от коллектива нечто такого, чтобы превышало бы этот потенциал, надеяться на действительный духовный прогресс его участников. Последний может быть лишь результатом непосредственного общения людей, но никак не итогом массовых мероприятий под лозунгами любых цветов и оттенков, сопровождающихся групповым пением гимнов или же цитированием разнообразных авторитетов. Оценивая многовековую историю функционального оперирования социальностью индивидом, можно утверждать, что это есть эгоистическая, меркантильная, грубая, отвратительная игра социума, при посредническом у-частии его институтов, на примитивной неразвитости и бессознательной наивности организационно под-данных ему людей. Отвечая именно подобным образом на их, воплощенные в бессознательных проекциях чувства, патронированная государством социальность провоцирует перманентную эскалацию новых и новых витков бессознательного институционального отчуждения, все более вовлекая социальных индивидов в безобразный, порочный круг формальной превращённости.

Некита А. Парадоксы пребывания архетипической сущности человека в социальном мифе // Бренное и вечное: прошлое в настоящем и будущем философии и культуры. Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 10-летию Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого. 27-29 октября 2003г. – Великий Новгород, 2003, с. 202-207