Главная страница.

Ольга Осипова. Традиционные идеи и мифологические образы в русской культуре

Мировая культура, несомненно, выступает как эксплицитная проекция ирреального архетипического измерения, что выражается в широком диапазоне форм от мифических образов и символов до традиционных идей, сюжетов и представлений. Архетипический план русской культуры опосредован традицией и наглядно отражен в народной жизни, самобытной музыке, танцах, литературе, живописи, философии и общественных учениях.
Иллюстрировать сказанное можно апеллируя к удивительной красоте и целесообразности народных костюмов, убранства домов и изделий народных промыслов. Здесь можно видеть многообразие кружев, вышивок, вязания и плетения, резных деревянных вещей и цветной росписи, нанесенной практически везде – от прялок до наличников. Во всем заключены скрытые архетипические смыслы, делающие для русского народа мир не безлично-общей и безразлично-внешней реальностью, а проявлением и осуществлением всеохватывающего жизнестроительного начала.
Большой интерес представляет и русская музыка, в первую очередь народная. Своеобразная полифоническая и ладогармоническая фактура является отличительной особенностью русской музыкальной культуры, выделяющей ее среди музыкального фольклора других российских народов и западноевропейских стран, большинству которых многоголосные формы не свойственны. Так как основой искусства подголосочников служит принцип свободной импровизации, то необходимо, чтобы народный хор слился в свободное единение многих личностей в одно целое и каждое исполнение песни в итоге оказывается неповторимо. Песнетворчество русского народа, по мнению М.С.Пекелиса, стало основой русской классической музыки [1]. Подобные черты можно видеть также в русской танцевальной культуре. В этом, по сути, присутствует имманентное жизненное проявление архетипической идеи единства и гармонии всех уровней мироздания.
В художественном творчестве мифологические мотивы и архаика славяно-русского "народного духа" проявляются наиболее свободно и полно. В русской живописи привлекает внимание множество картин на темы славянской мифологии и народного быта, например: Н.Рерих «Святогор», «Вещий Боян», «Заморские гости»; В.Васнецов «Гамаюн», «Ковер самолет»; С.Соломко «Сказочная птица», «Русалка», «Привет», «Птица Сирин»; С.Панасенко «Царство Кощея», «Святогор-богатырь», «Сказочный лес»; иллюстрации Б.Зворыкина к сборнику сказок «Жар-птица», а также работы современных художников А.Клименко «Вещий баян», «Сварог-прародитель»; В.Королькова «Баян», «Дажьбог», «Громовник Перун», «Небесное царство ирий», «Разговор с богами», «Радегаст», «Стрибог», «Сварог», «Яровит»; Л.Кузнецова «Берендеево царство», «Одинокая русалка», «Лада», «Боян»; В.Рассохина «Скоморохи» и «Пляска»; К.Васильева «Микула Селянинович» и многие другие, более или менее известные.
Архетипически обусловленные мифологические образы и архаичные идеи закономерно присутствуют и в литературе. В книге современного исследователя русской культуры В.В.Шуклина приведено достаточно обширное собрание стихотворений по мотивам древних славянских мифов, принадлежащих А.Н.Муравьеву, П.Д.Бутурлину, С.М.Городецкому, А.С.Пушкину, М.Ю.Лермонтову, А.А.Фету, А.В.Кольцову и другим, чьи стихи выступают великолепным образцом народной традиции в эстетической обработке элитарной культуры. Древнеславянская языческая тематика оказалась весьма привлекательной и неисчерпаемой в литературном творчестве, в качестве примера можно процитировать стихотворение "Ярило" П.Д.Бутурлина: "Идет удалый бог, Ярило-молодец // И снежный саван рвет по всей Руси широкой! // Идет могучий бог, враг смерти тусклоокой, // Ярило, жизни царь и властелин сердец!" [2].
Помимо произведений, созданных непосредственно на темы славянской мифологии и истории Руси, элементы архетипических идей заметны в самых разных стихах, в частности у представителей так называемой философской поэзии – Ф.И.Тютчева, П.А.Вяземского, Ф.Н.Глинки, С.П.Шевырева, В.Г.Бенедиктова. И, несмотря на то, что творчество данных авторов испытало определенное влияние Ф.В.И.Шеллинга, само тяготение к философии природы не случайно и связано с интуитивным восприятием архетипов.
Особое внимание привлекает поэзия Ф.И.Тютчева. Именно ему принадлежат строки, несущие волну ностальгии по эпохе торжества мифов и сакральных символов в эксплицитном проявлении изначальных архетипов сознания: "Где вы, о древние народы! // Ваш мир был храмом всех богов, // Вы книгу Матери-природы // Читали ясно, без очков!.. // Нет, мы не древние народы! // Наш век, о други, не таков... ". Ф.И.Тютчев в XIX веке, во время вроде бы религиозно устоявшейся монополии Церкви на "правильную" веру и, вообще, утверждения православия во всех сферах жизни общества, пишет стихи "Наш век", исполненные глубокой духовной жажды: "Не плоть, а дух растлился в наши дни, // И человек отчаянно тоскует... // Он к свету рвется из ночной тени // И, свет обретши, ропщет и бунтует. // Безверием палим и иссушен, // Невыносимое он днесь выносит... // И сознает свою погибель он, // И жаждет веры... но о ней не просит... ". Поэт прекрасно чувствовал и понимал сущностную изначальность, архетипичность жизненных символов: "Смотрите: – молния зажглась, // И стала огненной змеею; // Змея сомкнулась в светлый круг – // Символ веков!.. В Нем нет начала, // В Нем нет конца: Он весь живой! – // Он жизнь, Он слит из жизни вечной, // И веет от Него ко мне // Какой-то радостью сердечной..." [3].
Отголоски сакральных идей древнеславянской картины мира отчетливо видны в культурной ретрансляции множества мифологем в различных образах и представлениях. Особенно характерно в этой связи, что, выходя за рамки официальной Церкви, русская религиозность зачастую становится весьма пантеистична, в частности, это хорошо видно в стихотворении "Верю" В.Г.Бенедиктова: "Верю я, и верить буду, // Что от сих до оных мест // Божество разлито всюду – // От былинки вплоть до звезд...". Архетипическая черта проявилась также в идеях об отражении космоса в человеке и богочеловечестве, например, о единстве микрокосма и макрокосма в человеке, о его одновременной божественности говорят стихи Ф.Н.Глинки: "Все сущности вместив в себе природы, // Я был ее устами и умом; // Я в ней читал все символы, все буквы, // И за нее я с богом говорил... // И отражал вселенную в себе…". Мысли о взаимодействия и даже сотворчества человека и Бога во многом сохранились в народном мировоззрении и повлияли на художественные ассоциации и, естественно, наиболее ярко и живо были восприняты сверхчувственной душой поэтов, так согласно Ф.И.Тютчеву: "Душа хотела б быть звездой..." [4].
К свойственному мифологическому мироотношению восприятию абсолютной божественности мира примыкает любовь к Природе как совершенному воплощению единства сакрального и бытийного. В творчестве тех же "любомудров", вопреки позиции Церкви, отразились самые сокровенные переживания русских поэтов. Тут можно процитировать удивительно цельное, любовное и до очевидности архетипичное стихотворение Ф.И.Тютчева: "Не то, что мните вы, природа: // Не слепок, не бездушный лик – // В ней есть душа, в не есть свобода, // В ней есть любовь, в ней есть язык...". Отрыв от гармонии природы поэтом понимается как душевный разлад: "Невозмутимый строй во всем, // Созвучье полное в природе, – // Лишь в нашей призрачной свободе // Разлад мы с нею сознаем..."[5]. В мифологическом сознании Природа по своей сути жива, одухотворена и божественна, а не безликий образец творения Бога. Природа русскими людьми вряд ли воспринимается так, как кажется Н.О.Лосскому, то есть "как видят ее странники с чистым сердцем, созерцающие в ней славу Божию", при этом даже приведенное им стихотворение М.Ю.Лермонтова противоречит его мнению: "Выхожу один я на дорогу; Сквозь туман кремнистый путь блестит; // Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу, // И звезда с звездою говорит…" [6]. В традиционной любви русского народа к природе наличествует не всегда осознаваемое архетипическое чувство одушевления и одухотворения ее, идущее из далекого мифологического прошлого.
От ощущения единства с природой в традиционной русской культуре не отделимы понятия о сакральности всего человеческого бытия, что проявляется в значимости семейно-родового, хозяйственно-домового и, наконец, патриотического начал. В поэтическом контексте соответствующая мифологема видна в стихотворении А.С.Пушкина "Домовому": "Поместья мирного незримый покровитель, // Тебя молю, мой добрый домовой, // Храни селенье, лес, и дикий садик мой, // И скромную семьи моей обитель!"[7]. И наиболее хорошо иллюстрируют тезис об архетипичности патриотического чувства всем известные стихи Ф.И.Тютчева: "Умом Россию не понять, // Аршином общим не измерить: // У ней особенная стать – // В Россию можно только – верить…" [8].
Тенденции воздействия архетипических идей и сюжетов славянских мифов можно видеть и в прозаической литературе. Часть произведений русской прозы непосредственно связана с темами языческого прошлого Руси или с русским народным фольклором. Многие талантливые писатели были увлечены русской древностью; и если работы Н.В.Гоголя и А.С.Пушкина всем хорошо известны, то следует назвать еще прекрасные рассказы О.М.Сомова – "Русалка", "Оборотень", "Кикимора" [9].
Архетипические идеи ярко отражаются также во многих творениях русских писателей, посвященных народной жизни. В частности, можно указать ранние рассказы Н.К.Рериха "Душевность", "Русский язык" и "Русская слава", "Не замай!" и "Великому русскому народу". Символично и то, что Н.К.Рерих подчеркнуто патриотично пишет об уважении к культуре и духовному наследию России: "Верилось, что достойная оценка всех русских сокровищ произойдет. Не допускалось, чтобы народ русский, такой даровитый, смышленый и мудрый, не вдохновился бы своим природным сокровищем. Не верилось, чтобы деятели, потрудившиеся во славу русскую в разных веках и во всех областях жизни не нашли бы достойного признания..." [10].
Помимо произведений непосредственно связанных с древнеславянской тематикой множество рассказов, повестей и романов русских писателей, отражает опосредованное влияние архетипических идей.
Наиболее смело и свободно творческая мысль проявляется в фантастических произведениях. Русская фантастика по своим сюжетам часто достаточно далека от славянской мифологии и архаики, более того, в ней поднимаются вопросы, связанные с осмыслением идейного базиса иных культур; но при должном внимании можно увидеть более или менее отчетливо и традиционные славянские идеи. В этой связи вспоминаются такие авторы как А.А.Бестужев-Марлинский "Страшное гаданье", В.Ф.Одоевский "Косморама", Н.А.Полевой "Блаженство безумия", А.Н.Толстой "Граф Калиостро", А.П.Платонов "Потомки солнца", Е.Д.Зозуля "Гибель главного города". Можно ограничится одним показательным примером, указав момент, где герой рассказа В.Ф.Одоевского "Косморама" приходит к заключению: "Я понял, как важна каждая мысль, каждое слово человека, как далеко простирается их влияние, какая тяжкая ответственность ложится за них на душу и какое зло для всего человечества может возникнуть из сердца одного человека, раскрывшего себя влиянию существ нечистых и враждебных... Я понял, что "человек есть мир" – не пустая игра слов...". Здесь, по сути, отражены архетипические идеи гармонии и взаимодействия всех частей мироздания, общности людей, их ответственности и единства с миром. Интересно мнение самого В.Ф.Одоевского, высказанное в 1836 году в статье "О вражде к просвещению, замечаемой в новейшей литературе", что фантастический род литературы, может быть, больше, нежели все другие роды, должен изменяться по национальному характеру и соединять народные поверья с неясною мечтою человечества [11].
Культурная жизнь России от далекой древности до нашего времени находится под воздействием традиционных архетипов сознания. Архетипические идеи, изначально проявившись в славянской мифологической картине мира, нашли свое последующее отражение в народной жизни и русской культуре – в творчестве писателей, поэтов, музыкантов, художников, философов, и общественных деятелей, а также, в самом общем смысле, в менталитете, характере и религиозности всего русского народа.

Литература:

1. История русской музыки. Т. 1-2. М., 1940. С. 7, 13, 42.
2. Шуклин В.В. Мифы русского народа. Екатеринбург, 1995. С. 308.
3. Поэты тютчевской плеяды. М., 1982. С. 22, 76, 212.
4. Там же. С. 369, 240, 43.
5. Там же. С. 49, 106.
6. Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. Характер русского народа. М., 1991. С. 308.
7. Шуклин В.В. Мифы русского народа. Екатеринбург, 1995. С. 327.
8. Поэты тютчевской плеяды. М., 1982. С. 112.
9. Сомов О.М. Были и небылицы. М., 1984.
10. Рерих Н.К. Избранное. М., 1990. С. 477.
11. Русская и советская фантастика. М., 1989. С. 206, 17.

Ольга Осипова. Традиционные идеи и мифологические образы в русской культуре // Бренное и вечное: политические и социокультурные сценарии
Б87 современного мифа: Материалы Всерос. науч. конф. 11-12 октября 2005 г. / НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2005. 265 с.190-195