Главная страница.

Наталья Прокофьева. Архаизация и модернизация городского пространства Великого Новгорода

Проблема городского пространства в аспекте архаизации и модернизации заслуживает особого внимания, поскольку изменения социально-пространственной структуры и культурного образа бывших советских городов во многом отражают жизненные реалии современного российского общества. Городские исследования, проводившиеся в рамках социологии и других наук, свидетельствуют о том, что пространство города невозможно рассматривать вне его символических, культурно-определенных значений. Посредством культурных значений пространство приобретает особые свойства, определенную культурную значимость и ценностную нагрузку. Неотъемлемой составляющей городского пространства, в которой находят символическое выражение культурные тенденции развития общества, является социальная топонимика.
В соответствии с политикой реформ с начала 1990-х гг. в российских городах ведется переименование улиц и снос памятников- символов советского прошлого. Процесс переименования представляет собой не только политическую акцию, но выражает определенные культурные тенденции постсоветского общества. В отечественных исследованиях городского пространства отмечается «неоднозначность и противоречивость» подобных акций, поскольку они «нарушают непрерывность коллективной памяти горожан» и неизбежно ведут к деконструкции сложившейся городской ткани1. Так, результатом деятельности новгородских властей по возвращению улицам их исторических названий в 1991-1995 гг. стало изменение символических значений и ценностей городского пространства и неизбежные семантические сдвиги в его восприятии.
За последние годы улицы Новгорода не раз меняли свои названия. Массовые переименования в городе происходили в 1919, 1946 и в середине 1960-х гг. В советское время названия улиц наделялись символико-идеологическим смыслом. Так появились улицы и площади, носящие имена большевиков, революционных деятелей, в Новгороде это - Свердлова, Желябова, Кировская. Подобную же идейную нагрузку несли названия улиц - Герцена и Декабристов. Целый ряд названий, связанных с революционной тематикой, до сих пор сохраняется в большинстве российских городов - Пролетарская, Советская, Комсомольская, 1-го Мая, Красная, Большевиков. В недавнем прошлом трудно было найти город, в котором бы не было проспектов Карла Маркса и Ленина. «Типовые» названия определяли ценностное отношение, наделяя соответствующими значениями городское пространство. В названиях районов и улиц города в советское время находит символическое выражение пространственная иерархия от центра к окраинам. Центральные улицы, как правило, получали названия по именам, имеющим наиболее высокий статус в партийной иерархии.
Названия, в которых выражалась установка на общественно-значимые, высоко почитавшиеся тогда ценности, в основном относятся к улицам Западного района с современной типовой застройкой (улица Свободы, проспект Мира). В 70-е гг. прошедшего века эти названия воспринимались как свидетельство «современности», «прогрессивности», несли актуальную символику обновления. Так, образ города связывался тогда уже не только с его историческим центром и достопримечательностями, но и с новыми районами и улицами. Среди названий, появившихся в советское время, есть и достаточно нейтральные, «не идеологизированные». Это улицы, получившие наименование в честь выдающихся ученых (Ломоносова, Зелинского, Попова), или по названиям профессий (Химиков, Строителей). В этом случае находит свое отражение новгородская экономическая специфика: приоритет предприятий химической промышленности, профессиональный состав населения.
В тоже время многие старинные, специфически новгородские названия тогда исчезли с карты города. Между тем, Великая, Волосова, Чудинцева, Людогощая улицы после переименования во многом определяют современный образ города. Эти названия отражают культурную ценность Новгорода, как города с длинной и богатой историей. Тем более, что некоторые из них упоминаются в летописях с XII века, а Великая существует уже больше тысячи лет. Возвращенные названия представляют, безусловно, не только исторический, но и филологический интерес. Отголоском «былинной» старины звучат названия, происхождение которых восходит к древнеславянским именам – Добрыня (славянское мужское имя), Редятина (по имени «Редята» или «Рядята»), Даньславля (Даньслав), Буяна (древнерусское «Буян»), Розважа (вероятно, от имени Развад). С возрождением древних новгородских названий оживает и память о забытых, некогда утраченных словах. Например, этимология названия Нутной улицы объясняется тем, что в древнем Новгороде по ней гоняли скот к соседнему Торгу («нута» - крупный рогатый или вообще домашний скот; «нутник» - торговец скотом). Улица Рогатица также получила название не случайно, а потому что в древности была не прямой, а ломаной (рогатой). Эта улица упоминается в летописи под 1183 годом, культурный слой достигает там местами семи метров.
Таким образом, наблюдается весьма парадоксальная ситуация, когда изменение и обновление (модернизация) городского пространства совершается через обращение к прошлому, к старой топонимике, в частности. Возвращаются те названия, которые имели хождение в дореволюционном, или еще раньше, в древнем Новгороде. Многие из этих названий архаичны для современного восприятия по сути и нередко по звучанию. Ситуация представляется весьма запутанной еще и потому, что отказ от названий советского времени далеко не всегда приводит к забвению прежнего и возникновению нового, не разрушающего сложившуюся ткань городской среды. Ведь названия не существуют сами по себе, а только во взаимодействии с окружением, в культурном контексте города.
Для многих российских городов сейчас становится актуальной проблема соответствия старых, архаичных наименований изменившемуся социально-пространственному окружению. В современном Новгороде, к примеру, некоторые исторические улицы лишены того архитектурно-пространственного ряда, в котором они когда-то возникли. Тихвинская, Лукина, Воздвиженская, Предтеченская, Фроловская, Троицкая, Андреевская и другие оказались вне своей исторической среды, поскольку все они получили название по стоявшим там церквям, ныне не сохранившимся. Смысловая связь между названием и местом оказалась разорванной, утраченной. Там, где стояла церковь – сейчас ресторан, магазин или пивная. Смысл названий неизбежно теряется с изменением функционального назначения городского пространства: Сенная площадь (бывшая площадь Труда) в сознании большинства жителей ассоциируется со стоянкой туристских автобусов, а не с сенными весами, размещавшимися там со второй половины XIX века в особом помещении – важне.
Противоречивость в переименовании отсутствует, как правило, лишь в тех редких случаях, когда советские названия сохраняли генетическую связь со старыми (дореволюционными) - например, бывшая Ленинградская улица снова стала Санкт-Петербургской (по проложенной в XVIII в. дороге из Петербурга в Москву). И еще, как бы мы не относились к переименованиям, естественным представляется возвращение таких исторических названий, как Федоровский ручей и Ильина улица. Восстановление этих названий особенно важно для города, поскольку с ними связаны архитектурные памятники мирового значения. При этом происходит восстановление смысловых символических связей памятника со средой, с тем окружением, без которого даже бережно сохраняемое здание может погибнуть.
В большинстве случаев в современном Новгороде сохраняется параллельное наименование улиц. Так, в обиходе горожан появились и устойчиво сохраняются двойные названия: Комсомольская – Ново-Лучанская, Рогатица-Большевиков и другие. Здесь мы вновь наблюдаем смешение смыслов и значений, их наслоение. При этом, официально двойное наименование было присвоено только десяти новгородским улицам, названным в честь Героев Советского Союза, в память о Великой Отечественной войне. В последнее время было дано двойное название еще и Софийской площади - Софийская-Победы.
В значительной степени неоднозначность переименования заключается в непредсказуемости того, как восстановленные названия будут восприниматься жителями города. Насколько «новые» названия освоены сейчас, и как в дальнейшем они будут существовать в сознании горожан, до сих пор привычно продолжающих называть улицы старыми, официально уже отмененными именами? Ведь миф и символ порождает не название как таковое, но сама улица с ее историей, традициями, фольклором, всевозможными отражениями в сознании людей. Таковы Арбат, Невский проспект, Крещатик, символические значения которых нашли отражение в литературных произведениях. Известны примеры кинематографической мифологизации столичных российских улиц в фильмах Э.Рязанова («Ирония судьбы»), Т.Лиозновой - «Три тополя на Плющихе»2.
В последнее время с возвращением улицам исторических названий новгородцы получили возможность открыть для себя привычное уже городское пространство, заново осмыслив его. Важно, когда индивидуальность города получает отображение и развитие в его названиях - «город является собой, т.е. приближается к идеалу настолько, насколько он индивидуален»3. Причудливое переплетение элементов архаизации и модернизации, сопровождающее процесс реконструкции образа городской среды в Новгороде Великом и других старых русских городах, приводит к интересным, хотя нередко неоднозначным, результатам. Осмысление современного городского пространства дает возможность не только обозначать и оценивать эти результаты, но применять их на практике в процессе обогащения городской среды новыми значениями и смыслами.

Литература:

1. Чешкова А.Ф. Методологические подходы к изучению городской пространственной сегрегации // Российское городское пространство: попытка осмысления. М., 2000. C. 33.
2. Карпов А.Е. Имплозия городского пространства: проблема существования центра в городах современной России // Российское городское пространство… С. 109-110.
3. Глазычев В.Л. Представление о городе и технологии управления средовым развитием. Доклад.
(http:www.glazychev.ru/courses/1998-10-30-predstavlenie_o_gorode.htm).

Наталья Прокофьева. Архаизация и модернизация городского пространства Великого Новгорода // Бренное и вечное: политические и социокультурные сценарии
Б87 современного мифа: Материалы Всерос. науч. конф. 11-12 октября 2005 г. / НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2005. 265 с.211-215