Главная страница.

Александра Семенова. Бердяев и Богданов- полемика об идеализме

90-е годы XIX века характеризовались увлечением русской интеллигенции марксизмом и его активной борьбой с народничеством, в начале века ХХ ярким феноменом общественной жизни стал поворот «от марксизма к идеализму», который явился результатом духовного развития не только автора нашумевшей брошюры С. Булгакова, но и его единомышленника Н. Бердяева, а также определенной части русского образованного общества.
При этом необходимо заметить, что и в среде ортодоксальных марксистов осознавалась насущная необходимость преодолеть догматизм «научного социализма», соотнести наблюдения Маркса над законами общественной жизни с современными естественнонаучными открытиями, что наиболее ярко выразилось в деятельности А. Богданова (Малиновского).
Однако, будучи оппонентами в решении онтологических, гносеологических проблем, и идеалисты, и позитивисты способствовали формированию в общественном сознании социальных мифов, оказывавших значительное влияние на социально-политическую жизнь страны. Одним из важных мифов, который актуализировался в статьях публицистов, был антропогонический миф – о создании «нового человека».
Бердяева и Богданова связывали не только юношеские увлечения марксизмом, но и факт личной биографии: Вологда. «Вологда была в это время центром ссылки…», – писал позднее Бердяев, и вспоминал о своих непростых отношениях с Богдановым в те времена. И хотя расходились мыслители в основных мировоззренческих принципах, оба они признавали себя революционерами. Впрочем, богдановский коллективизм и демократизм были чужды индивидуалисту и аристократу Бердяеву [2, C.129-130]. Вологодские споры положили начало бурной полемики, которая позднее вышла на страницы толстых журналов и сборников статей. Как вспоминал Богданов, «… я сделал ряд докладов об историческом материализме (большая часть была в журналах, а потом в сборнике “Из психологии общества”). Бердяев обычно оппонировал; он был тогда хороший оратор <…> Полемика перешла и в журналы…» [5, C.32-33] Этот факт, несомненно, показательный не только с точки зрения истории русской общественной мысли, но и как отражение важных процессов в коммуникативном пространстве российской печати начала ХХ века.
В 1901 году в 12 номере журнала «Образование» была опубликована статья А. Богданова «Что такое идеализм?». Она была ответом на работу Н. Бердяева «Борьба за идеализм», опубликованную в журнале «Мир Божий» №6 за 1901 год.
Замыслом статьи Бердяев делился со Струве в письме от 25 февраля 1900 года: «Самое страстное мое желание, это – поднять марксизм до заоблачных высот, придать ему в конечном счете идеалистический характер» [4, C.52]. Статья Бердяева была опубликована ежемесячным литературным и научно-популярным журналом для самообразования «Мир Божий», издательницей его была А. Давыдова, а редактором В. Острогорский. Это был традиционный для России тип толстого журнала. Статья Бердяева открывала шестой номер и было очевидно, что ее программный характер, безусловно, – спорный и полемичный, – должен привлечь читателя.
Статью А. Богданова «Что такое идеализм?» напечатал педагогический и научно-популярный журнал «Образование», который издавал Александр Яковлевич Острогорский (с 1896 по 1908). Как отмечают исследователи, «отношение «Образования» к марксизму было с самого начала позитивным, а к попыткам его ревизии – отрицательным» [6, C.85]. Неслучайно, что эта первая статья Богданова появилась именно в этом журнале, где позднее он опубликовал и другие статьи, вошедшие затем в сборник «Из психологии общества».
«Борьба за идеализм», по мнению Бердяева, главное условие для создания «нового человека для нового общества» [1, C.1-26, C.3]. Таким образом, в общественном сознании активно закреплялась эта мифологема. Необходимо подчеркнуть, что антропогония – основной пафос русской общественной мысли начала ХХ века. Одна из работ А. Богданова, опубликованная в марксистском журнале «Правда» в 1904 году называлась «Собирание человека». Неизбежность смены формации была доказана основоположниками марксизма, при этом она была научно обоснованным мотивом для активной социально-политической борьбы русской интеллигенции, которая в массе своей была настроена оппозиционно к самодержавию.
Приоритетом для позитивистов было кардинальное реформирование общества, которое могло бы обеспечить условия для формирования нового человека. Для идеалистов приоритет оставался за человеком – личностью, нравственное преображение которой предопределяло появление нового общества.
Бердяев считал, что главной задачей является не решительный отказ от марксизма как такового, а «самокритика и необходимость дальнейшего развития мировоззрения» [1, C.1]. Масштаб происходящего в общественном сознании кризиса автор статьи связал с «кризисом во всем мировоззрении XIX века», когда «спета песенка» натурализма, позитивизма. При этом философ утверждал, что «должен быть усилен, как наш идеализм, так и наш реализм…», и «борьба за идеализм не есть борьба против реализма. Идеалистическая философия не может посягать на позитивную науку, социальный идеализм – на социальный реализм» [1, C.26]. «Предстоит великая задача: сохранив трезвый реализм и понимание необходимости материальных средств, внести в социальное движение идеалистический дух» [1, C.16]. Таким образом, позитивизм в глазах автора статьи имел определенную ценность и не отрицалась его общественно-научная значимость.
Для Бердяева в данной работе важно было подчеркнуть, что «позитивизм, как требование приложения научного метода во всех областях знания, вечен; наука может быть только позитивной, и религиозное или метафизическое решение научных вопросов недопустимо. Позитивизм же, как философское мировоззрение, представляется малоценным: он духовно принижает человека, рекомендует воздержание в ответ на сокровеннейшие запросы человеческого духа» [1, C.5].
Такой подход к решению проблемы для позитивиста, мониста Богданова был проявлением дуализма познания, где метафизическое познает абсолютное, а научное – относительное. Для Богданова «абсолютные цели – это абстракция от несуществующего опыта, это слово, за которым не скрывается никакого познавательного содержания». И как пишет мыслитель: «Так из идеалов создаются идолы» [3, C.24-43, C.39]. Позиция Бердяева в статье Богданова была определена в результате как «идолизм». Свои размышления философ завершал призывом: «В борьбе за идеализм необходимым моментом является борьба против идолизма» [3, C.43].
Таким образом, позиция Богданова оказывалась более сильной, так как он критиковал оппонента с той точки зрения, которую тот не отрицал. При этом сам Богданов решительно опровергал мнение Бердяева, не допуская каких-либо компромиссных оценок. «Социальный идеализм», как показала полемика, становился важной мировоззренческой установкой русской интеллигенции (интерпретации этого понятия была у оппонентов диаметрально противоположными по сути, но сближались они в признании того, что необходима активная жизненная оппозиция существующему общественному порядку – социальная борьба).
Основой критики марксизма для Бердяева были вопросы нравственности. Следуя традициям просветительского материализма, современный марксизм, с точки зрения философа, «оказался беден духовно-культурным содержанием, идеальные задачи философии, нравственности, искусства не были им достаточно осознаны…» [3, C.7]. При этом можно проследить мессианские мотивы в тексте Бердяева, который писал о той высокой роли, которую должны исполнить «борцы за идеализм», как апологеты нового мира.
По утверждению автора статьи, «если люди будущего не создадут нового идеализма, если этот идеализм не проникнет в сознание общественной группы, подготовляющей новое общество, то социальное движение примет окончательно буржуазный характер». Борясь с филистерством, по мысли Бердяева, можно получить «психологический тип» «нового филистера» [3, C.8].
Мыслитель писал: «Идеологи нового общества не должны допустить, чтобы в это общество вошли буржуазные души, они должны подготовить человека с ценным жизненным содержанием. Передовой интеллигенции нашего времени предстоит работа над духовным перерождением тех элементов общества, которые должны лечь краеугольным камнем будущего, и это духовное перерождение должно тесно переплетаться с социальной борьбой…» [3,С.16].