Главная страница.

Татьяна Барсова. Мифы в культуре- рациональное и иррациональное

Общество никогда не жило, не живет и не будет жить без мифов. Конечно, доминирующей формой сознания, как это было в архаические времена, мифы уже не являются. Миф как универсальная форма дотеоретического мировоззрения помогал человеку ориентироваться в мире, обретать гармонию с миром и с самим собой. Лосев А.Ф., исследующий диалектику, роль и смысл мифа в культуре, отмечал, что миф - это не сказка, не вымысел, а реальная жизнь, которую человек проживает. Как миф повествует, так человек и живет.
Миф как исторически первый тип мировоззрения, представлял собой синтетическую целостную картину, увязывающую в неразрывное целое богов, природу и человека. Миф характеризуется образностью, антропоморфностью, нерефлексивностью, практической направленностью и т.д.
Существование мифов невозможно оторвать от социокультурного контекста, от тех исторических условий, для которых они выполняли мировоззренческую, познавательную, воспитательную, компенсаторную функции. Мифы вариативны: они рождаются, функционируют в пространстве культуры, устаревают, изживают себя, видоизменяются, умирают.
Сегодня миф востребован как никогда и во всех аспектах социокультурной реальности. В сфере научного познания (пристанище рациональности) – мифы о ценностной нейтральности науки, о крахе науки или о ее абсолютных возможностях; идеологические мифы о национальном превосходстве , о гуманизме социализма, о неизбежности светлого будущего; но больше всего в современном обществе политических мифов, направленных на сохранение стабильности общества или наоборот; на самосохранение власти.
Обычно мифы противопоставляют науке как иррациональное образование в культуре рациональному, забывая о том, что миф – это тоже рациональность, но иная чем наука. Нужно сказать, что в современном обществе существует спрос на иррациональность. И предложение удовлетворяет спрос. Маги, астрологи, экстрасенсы, целители, политтехнологи и многие другие мифотворцы определенным образом программируют массовое сознание, в котором тесно переплетаются рациональные и иррациональные компоненты.
Рациональность традиционно понималась как разумность, логичность, нормативность. Но сегодня рациональность – не только проблема гносеологии, но и культуры вообще, ибо разум историчен, он зависит от социокультурных условий (разум вавилонян, Галилея и Эйнштейна в этом смысле различается). Поиски «новой рациональности», не определимой однозначно, привели к расширению ее значения. Сегодня говорят об «открытой рациональности». Она открыта для интуитивно- эмоциональных, ценностных факторов. С этой позиции миф, как чувственно - образное, поэтически-художественное, эмоциональное переживание действительности, построенный не по законам разума, а по законам воображения, может быть интерпретирован в аспекте рациональности. Конкретность и символизм мифа не отменяют его рациональности, но она иного рода, чем научная.
Современные мифы и наука действительно различаются по отношению к реальности. Наука всегда описывает, объясняет, предсказывает. Миф же и прежде не отвечал на вопрос «почему», а только на вопрос «как» (описывал, повествовал, устанавливал генетическое родство), не стремясь отыскать причины и сущности, подвести явления под закон, что характерно для науки. И в современном мире миф не объясняет реальность рационально, но он ее замещает. Замечательно сказано об этом у Р. Барта: «Функция мифа – удалять реальность, вещи в нем буквально обескровливаются, постоянно истекая бесследно улетучивающейся реальностью, он ощущается как ее отсутствие» (1, с.270).
Культурный мир постмодерна – это мир становления, всеобщей изменчивости, текучести, неопределенности. Сознание человека встраивается в некий информационный поток, увлекается им, теряет ориентиры. Постнеклассическая наука стремится понять мир как целостность. Сложность и противоречивость мира не доступна статичной логике. Для схватывания противоположностей в их напряжении науке требуется диалектика.
Миф, как духовная опора человека, нечувствителен к противоречиям, не замечает их, уравнивает реальное и фантастическое, простое и сложное, глубину и поверхность. За реальность можно принять иллюзии, виртуальность, компьютерные артефакты и тем самым обрести целостность восприятия мира.
Мощная индустрия средств массовой информации, телевидение, Интернет и т.д. продуцируют фрагментарность, осколочность, разрозненность, стихийность видения мира. Символический образ этого – пульт в руках телезрителя, упивающегося своей кнопочной властью и переключающего каналы один за другим. Результат такого духовного потребления – поверхностное восприятие готовых выводов, ослабление критических центров сознания, отступление от рационального в сторону иррационального. Наука и миф как бы меняются местами: наука стремится к обретению целостности, а миф практически утрачивает эту способность в современном мире.
Рациональность науки связана с опытом и разумом, фактами и логикой. Иррациональное – с инсайтом, инстинктом, мистическим вдохновением. Рациональность мифа тоже предполагает логику, но логику чудесного, воображения (Я. Голосовкер), в котором нет разницы между реальным и фантастическим: все реально; между знанием и верой; нет проблемы истинного и ложного – все утверждения сосуществуют на равных; нет развития. Реальность не подчиняется логике здравого смысла, а подчиняется законам воображения, где иллюзии становятся реальностью.
В мифе субъект и объект слиты, не отделены друг от друга. Постнеклассическая научная рациональность, соответствующая современной науке, также разрушает жесткую классическую дихотомию объективного мира и мира человека. Человек- наблюдатель не может быть вычленен из наблюдаемого мира. Разрыв между субъектом и объектом познания (как в классическом типе рациональности) здесь преодолевается. В самоорганизующейся природной и социальной системах они лишь относительно автономны. Конечно, это не следует понимать в духе отождествления науки и мифа. Но и не следует противопоставлять их как противоположность рационального и иррационального.
Мифы, как первичные формы социальной памяти, безличны. Имена их творцов неизвестны. Но современные мифы – это не столько результат бессознательной деятельности, сколько искусственные конструкции, целенаправленно создаваемые и запускаемые в коммуникативное поле социума. Важной чертой мифа в отличие от науки является символизм, связанный с поиском скрытых смыслов, а не причин явлений. Символ же в отличие от однозначно определимой научной абстракции, многоосмыслен. Не определим универсально и однозначно. Это создает возможность для множества интерпретаций: выбирай то, что более всего соответствует твоим идеологическим предпочтениям и ценностям. Рациональность современной науки также немыслима без учета ценностно-целевых установок субъекта.
Рациональность, в том числе и рациональность мифа, - в его функциональном соответствии социокультурной системе.
Рациональные компоненты в социокультурной мифологии связаны с утверждением духовно-интеллектуального единства человечества (все мы братья по разуму, а также социального единства (по происхождению) и биологического (по своей телесной организации) .
Иррациональное в социокультурной мифологии начинается там, где вместо единства и всеединства людей делят по «крови», «почве», «национальному характеру» и сталкивают их в рамках мифологемы «свои- чужие», формируя образ врага.
Рациональные моменты связаны также с выстраиванием определенной логики мифа, последовательности. Может быть, даже ритуальности и устойчивости. Хотя ритуальность имеет скорее адаптационное значение, чем познавательное, связанное с раскрытием тайн, освоением нового.
Иррациональные компоненты социокультурной мифологии проявляются в личном отношении к окружающему, когда объясняющей моделью в познании и управлении людьми, их поведением становится симпатия или антипатия, харизма или отсутствие ее.
Рациональные компоненты в социокультурной мифологии связаны с верой в коллективный разум, соборное единство, общечеловеческие ценности, а также веру в автономность личности, ее достоинство и свободу, что составляет, вообще говоря, основание европейской культуры.
Иррациональное связано с признанием «национальной исключительности», «богоизбранности», «расового превосходства», «номенклатурных привилегий» и т.д.
Рациональное в социокультурной мифологии связано с допущением сомнения и корректировки. Ведь мифы выполняют функцию адаптации человека к определенным социально-историческим условиям. При изменении последних мифы модифицируются, уточняются.
Иррациональное заключается в признании непогрешимости некоего идеологического, политического, культурного продукта, основанного исключительно на истинных, а не ложных посылках. И тогда содержание мифа оказывается неуязвимо для критики. Здесь уместно вспомнить Кассирера, утверждающего, что «мифы в некотором роде непобедимы: их не опровергнешь рациональными аргументами и не победишь силовыми». (2, с159).
В массовом сознании живуч миф о золотом веке человечества, оставшемся в прошлом. Каждое поколение, как бы оно ни жило в настоящем, полагает, что «раньше было лучше». Рациональное здесь в попытке осмыслить исторический процесс, создать определенные разумные схемы объяснения его, понять настоящее из прошлого. Но, когда политические силы делают ставку на восстановление прошлого, (будь то славянофилы в России 19 века, или коммунисты постперестроечного периода, или какие-либо иные движения), в дело включаются иррациональные факторы.
Время в фокусе мифологии мыслится как синкретичное и внутренне однородное единство прошлого, настоящего и будущего. Массового человека, испытывающего страх и неуверенность в завтрашнем дне, особенно на фоне социальных потрясений, провала в бездну нищеты, когда целые социальные группы становятся маргиналами, легко убедить в том, что из «плохого сегодня» по закону обратимости можно вернуться в «хорошее вчера», совпадающее с «завтра». Здесь имеет место абсолютизация внутренней однородности времени, что сопровождается усилением иррациональных сторон мифотворчества.
Миф создает уверенность, что мы особые, самобытные, и черты самобытности выработаны в прошлом, поэтому подход к проблеме судьбы России славянофилов, например, – реставрация прошлого. Это сопровождается уверенностью, что никаких изменений ни в мире, ни в себе не требуется: у нас все есть (и высшая религиозность, и нравственность, и политическая терпимость) для лучшей жизни.
Фантастические образы параллельных миров, утопические сюжеты, герои компьютерных игр, голоса и лица давно ушедших эпох, сохраненные кинематографом и телевидением, «загружают» настоящее прошлым и будущим. Нереальное становится реальным. Иррациональное в данном контексте – в сакральном восприятии прошлого в настоящем.
Таким образом, в современной социокультурной мифологии тесно переплетены рациональные и иррациональные компоненты. В зависимости от преобладания тех или других мифы либо развенчивает жизнь, либо их вытесняют другие мифы.

Литература.

1. Барт Р. Мифологии. М., 2000.
2. Кассирер Э. Техника политических мифов // Октябрь. 1993. №7.

Татьяна Барсова. Мифы в культуре: рациональное и иррациональное // Бренное и вечное: символические парадигмы модернизации культурного пространства: Материалы Всерос. науч. конф. 10-11 октября 2006 г. / НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2006. С. 17-21.