Главная страница.

Валерий Тишуков, Анна Батулина. Социализация индивида в семье в посткоммунистической России

Многие исследователи отмечают: несмотря на колоссальные изменения, семья остается той формой общества, которая, несмотря на сокращенные до минимума размеры, способна успешно решать задачи физического, душевного здоровья человека, гарантировать ему стабильность в нестабильном мире. Вместе с тем активное разрушение на протяжении ХХ века институт брака и семьи с их социализирующей функцией является мощным катализатором деструктивных явлений в обществе.
С одной стороны – семья относительно автономная группа общества, организованная для реализации экономических, витальных, культурных и иных потребностей.
В тоже время семья как один из социальных институтов, испытывает на себе проблемы государства и других институтов. Семья также воздействует на ход общественных отношений, выполняя социально-значимые функции, востребованные в той или иной мере обществом.
Деструктивные явления связаны с процессами девиации, фактическое же изучение девиантного поведения в России началось с конца Х1Х века. К девиантному поведению принято относить такие его проявления как социальная и школьная дезадантация, алкоголизация, наркоманизация, криминализация молодежной среды в целом.
К деструктивным явлениям можно так же отнести суицидальное поведение, ухудшение здоровья, снижение продолжительности жизни. [7, C.11-16; 1, С.21]
Нас же в большей мере интересует вопрос социализирующей функции семьи и передачи ею нравственно-брачных установок подрастающему поколению. Есть основания полагать, что доминирование у людей определенных социальных, нравственных и политических качеств предполагает их социализацию, которая начинается в семейном институте. Не случайно английские социологи Тони Лоусон и Джоан Гэррод определяют социализацию (socio lisation) как процесс, в ходе которого дети усваивают ценности, представления, модели поведения и роли, присущие данному конкретному обществу. Социализация является полусознательным процессом в том смысле, что основной агент социализации семья, не обязательно осознает эту свою роль, в то время как ряд агентов вторичной социализации, на пример, система образования специально созданы для выполнения этой функции. Социализация не может быть полной, поскольку ребенок усваивает одни уроки, но отвергает, модифицирует под себя или самостоятельно развивает другие.
В итоге в обществе не только сохраняется определенная преемственность, но и, обеспечивается его прогресс [4, C.433].
С одной стороны, индивид должен обучаться тому, что от него ожидают, а с другой – приобретать необходимые качества, чтобы соответствовать этим ожиданиям. Таким образом, общество формирует поведение людей, которые в свою очередь доминируют общество.
Как констатирует Д. Диккенбертер «Социализация - это процесс, в котором индивиды являются реципиентами учащимися, активно участвуют в доминировании общества.
Вышесказанное является верным для нормального структурированного общества. Любая же переходная система неизбежно вносит корректировки в этот процесс. Новое существует изначально, как процесс в виде того, что должно, быть, а не того, что есть и уже полноценно функционирует, развернуто. Новое – это потенциальная тенденция, которая может быть реализована, а может - и нет.
Переход означает и смену привычного состояния, и обоснование изменений, имеющих под собой улучшение, а, в конечном счете, совершенствование и подъем на новый более качественно высокий уровень существующего положения дел. (Страна адекватно реагирует на вызовы нового исторического и политического времени).
Переходное состояние характеризуется и тем, что в нем причудливо и противоречиво сочетаются, конфликтуют и уживаются подчас противоположные, изначально несовместимые моменты.
В непереходной период, как показывают исследования Э. Мэнсфилда и Дж. Снайдера существенную опасность представляет возможность «зависания» – отсутствие действенной системы управления, полумеры, приостановка реформ. Все это ведет к росту агрессивности скачку преступности, национализму как панацеи [11, C.79-92.]. Успех в достижении целей переходного периода, возможен только тогда, когда мера позитивных изменений превосходит издержки процесса.
Это возможно при наличии ряда условий. Во-первых, проработанности концепта реформ перемен и постепенности их осуществления. Во-вторых, сохранение дозы прошлого, которую можно терпеть в настоящем и пределов настоящего, оставляемого для будущего.
В-третьих, выверенности ценностно-институциональной основы перемен. Новые ценности, полагающие изменения, вписываются «используют», «культивируют», часть существующих.
В-четвертых, преобразования нацелены на формирование нового типа личности, эталон же зачет государство.
В-пятых, успех переходного периода создает предпосылки для социализированности власти, установления доверия между обществом, личностью и властью.
ХХ-й век и начало третьего тысячелетия показывают драматичность и сложность социализации личности в исторически переходное время. После октября 1917 года, во главу угла встали не только политические и экономические задачи, но и личностно-социальные. Новому обществу были нужны и абсолютно новые люди без исторической памяти, сознание которых представляет собой чистую доску, где можно рисовать, что хочешь. Не случайно Н. И. Бухарин говорил о том, что наши методы, начиная от расстрела и кончая трудовой повинностью, являются методом выработки коммунистического человечества из материала капиталистической эпохи.
Существовало и понимание того, что сложность преобразований лежит в самом человеке. П. А. Кропоткину на вопрос о самом сложном в строительстве нового общества, – вождь пролетариата В. И. Ленин отметил, что это переделка человека его сознания. Ведь не случайно, по Карлу Марксу, человеческий череп – самая неприступная из крепостей.
Поскольку будущее формируется в настоящем, то был сделан акцент на социализацию индивида в новых условиях, где религиозному философскому опыту и старой культуре не нашлось места. Считалось: поскольку сам человек консервативен, то и консервативно непосредственная культурно-бытовая семейная среда. Старая семья бала объявлена анахронизмом и она сама, и семейные ценности подлежали ликвидации.
Семейные христианские ценности – это целый макро и микромир семейных вопросов: начиная от выбора спутника жизни, заканчивая воспитанием детей, отношениями с миром и т. д.
Новые же законы Советской власти в области семейно-брачных отношений считались, например, в деревне безумными [6, С.144].
Известно, что в поисках ответов на мировоззренческие вопросы религия и марксистская философия избрали разные пути.
Религиозные воззрения, опыт, наработки и искания русских философов были полностью отвергнуты. Многие религиозные философы, сами ранее бывшие марксистами видели, что марксизм вообще не может рассматривать любые явления с внеклассовой, общечеловеческой точки зрения. Марксизм исходил из приоритета социальных форм общественной жизни, религиозные философы обращаются к христианству, видя в нем безусловную ценность для конкретной личности.
Рассматривая социализацию как один из способов адаптации личности, религиозные философы предупреждали о возможности трансформации данного явления в конформизме.
Религиозные философы заметили, что в советском обществе человек теряет свою индивидуальность, становясь безликим элементом социальной машины, а наиболее яркими отличительными чертами новой личности становятся шаблонность, коллективизм, конформизм и глубокая вера в обладание абсолютной истиной, последняя же не верифицируется.
По убеждению религиозных философов «…революция создала тоталитарное коммунистическое царствоединственный в мире тип тоталитарного государства, основанного на диктатуре миросозерцания, на ортодоксальной доктрине, обязательной для всего народа [10, C.9].
При таком подходе личность переставала быть, безусловно, высшей ценностью, лишалась автономии, самобытности, индивидуальности.
Избежать подобной трансформации можно было, по мнению религиозных философов, обратившись к системе ценностей, носительницей которых является церковь. «Обращаясь лишь к совести человека, она (церковь) вполне индивидуально - различает лица, имена, прошедшее и будущее» [8, С.21].
Эта точка зрения в Советском Союзе не принималась в расчет. Последствия политики, ориентированной на конформный тип личности, сказались и на семье, первичном институте социализации личности.
Большевиками бала предпринята попытка превращения семьи в ячейку коммунистического воспитания личности [5, С.59].