Главная страница.

Наталья Федотова МАСС-МЕДИЙНЫЙ ДИСКУРС В КОНТЕКСТЕ ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ РЕПРЕЗЕНТАЦИЙ

Более полвека назад предтечи информационной эры стремились предугадать тот статус, который займет «мелькающая картинка» телевизионного экрана в жизни отдельного человека и всего социума. Постепенно эйфория от информационного бума и мгновенного распространения таких глобальных посредников, каковыми являются масс-медиа [8, С. 163-169] стала сменяться скепсисом и трансформироваться в предостережение от надвигающихся перемен [5]. Зеркало, отражающее мир через разветвленную сеть своих «агентов» (радиоприемник, телевизор, компьютер и т.д.) оказалось способным искривлять отражение и формировать «вторичную реальность».
В результате категоричные суждения интеллектуальной элиты, не подвергающей сомнению значимость масс-медиа в социокультурном пространстве, сменились размеренной рефлексией, направленной на выявление всех аспектов воздействия этих посредников на сознание и поведение людей. Стало вполне очевидным, что масштабное проникновение масс-медийных структур в процессы социального взаимодействия привели к перемене всех коммуникативных связей человека (что повлекло и изменения в области политики, искусства, в механизме формирования идентичности и т.д.). В связи с этим, обозначились и основные гносеологические векторы, позволяющие адекватно анализировать степень влияния дискурсивных практик масс-медиа на социокультурное пространство, многие из которых проходят чаще всего через интердисциплинарное видение проблемы.
Среди наиболее актуальных являются предположения о целенаправленном конструировании через масс-медийные тексты (далеко не нейтральные) – рекламные ролики, телесериалы, газетные статьи, ток-шоу и т.д. – мнений, идеалов, оценочных суждений, социальных стереотипов людей. Образуемая, по словам Б. В. Маркова, «медиальная культура» радио, Интернет, телевидения проявляет свою опасность в смешении разного рода дискурсов, поскольку «потребитель политической, рекламной, медицинской и т. п. информации получает вместе с конкретными полезными сведениями сеть моральных и эстетических оппозиций» [6, С. 155]. Подобный взгляд характерен также и для П. Бурдье, согласно которому в руках масс-медиа находится весьма серьезное оружие – инструменты производства и распространения культурных благ. В частности, телевидение, подчеркивает П. Бурдье, обладает огромной символической властью – возможностью «создавать и навязывать определенные социальные представления, модели желаемого устройства общества и государства […]» [2], оно формирует и конституирует ценности, жизненные установки, идеалы.
Для прояснения ситуации на концептуальном уровне, который бы позволил ее смоделировать, целесообразно обратиться к коммуникативной парадигме. Согласно социологическому учению, деятельность масс-медиа тесно связана с феноменом массовой коммуникации. В процессе массовой коммуникации масс-медиа выступают в роли посредника, передающего от коммуникатора массовой аудитории те или иные сообщения. Причем важной особенностью коммуникативного процесса с участием масс-медиа является его однонаправленность, односторонность, что открывает перед источником информации огромные возможности, связанные с манипулятивными действиями.
Достаточно красноречиво об этом говорит Ж. Бодрийяр, когда ставит под вопрос принадлежность сферы масс-медиа к коммуникации, поскольку подчеркивает, что коммуникация – это, прежде всего, обмен, пространство взаимосвязи слова и ответа, а, следовательно, и ответственности [1, С. 201]. Он подчеркивает, что масс-медиа же являют собой то, что навсегда запрещает ответ, что делает невозможным процесс обмена. Именно поэтому, полагает Ж. Бодрийяр, ссылаясь также на взгляды Р. Барта, современный человек – это наблюдатель, избиратель, потребитель, способный брать и использовать, а не давать, возвращать, обменивать. Тогда как именно функция диалога порождает защитный механизм против манипуляции сознанием, что актуализирует интерактивные концепции коммуникации, среди которых и теория коммуникативного действия, согласия (Ю. Хабермас), и апелляция к подлинной коммуникации (К. Ясперс), и прочие.
Между тем, несмотря на прозрачность и логическую завершенность этой позиции, разделяемой многими мыслителями (начиная с представителей критической теории), существует еще один взгляд, акцент на котором задает несколько иные рамки для интерпретации социокультурного статуса масс-медиа. Может ли человек каким-то образом противостоять информационному натиску масс-медиа, их «вторжению» в генезис культурных норм, в процессы социализации личности, в формирование поведенческих стереотипов или он обречен быть пассивным «приемником»? Очевидно, когнитивное воздействие дискурсивных практик масс-медиа на человека и общество имеет весьма непростую логику.
Исследования в области социальной психологии демонстрируют, что массовая аудитория отнюдь не «слепа и всеядна», поскольку каждый человек имеет собственные предпочтения, позволяющие делать отбор сообщений, поступающих из масс-медиа. Это подтверждает концепция когнитивного диссонанса Л. Фестингера. По его мнению, любая информация, несоответствующая имеющимся у человека оценкам и убеждениям, вызывает психологический дискомфорт (диссонанс), который «вызывает стремление к тому, чтобы его уменьшить и попытаться избежать его дальнейшего увеличения» [9, С. 52]. Для того чтобы привести в некоторое соответствие противоположные знания о чем-то, вступают в действие механизмы селекции (фильтры), которые отсеивают ненужные данные, выявляя при этом нужные модели.
Если же обраться к пониманию коммуникации с точки зрения семиотики, то любое сообщение (телевизионное шоу, выступление политического лидера, бульварный роман, реклама) как закодированный в знаковую форму смысл, с его передачей адресату попадает на определенную культурную почву в виде человеческого сознания. Адресат расшифровывает это сообщение с помощью собственных кодов (например, исходя из накопленных знаний) и тем самым придает иной смысл поступающим сигналам. На это обратил внимание еще У. Эко, когда подчеркивал активную роль аудитории в интерпретации телевизионных сообщений, поскольку в процесс декодирования сообщения вмешивается «культурная рамка», играющая роль в восприятии посланного сообщения. « […] Незнание языка, разделенность во времени, различия в герменевтических традициях, культурные различия – некоторые из причин, по которым декодирование посланного сообщения является аберрантным» [10], т.е. произвольным.
Поскольку аудитория обладает некоторой свободой декодирования, отсеивает неадекватные ей смыслы, приобретает не совсем ожидаемые коммуникатором установки и представления, то это делает влияние структур масс-медиа намного слабее, чем оно кажется на первый взгляд. Однако мы не вправе игнорировать специфику однонаправленного воздействия, состояния «неответа» и «недиалога», отсутствия альтернативного дискурса (существующего лишь в примитивных и незначимых для социального порядка формах). Следовательно, обозначенные точки зрения, на самом деле дополняют, а не противостоят друг другу. Такое мнение оказалось разделяемым некоторыми теоретиками информационного общества, поскольку она оправдывало наблюдаемую ими демассификацию средств массовой информации. М. Кастельс соглашается с тем, что вещание СМИ имеет однонаправленную логику, аудитория еще не имеет возможности «говорить свое слово», и в целом он демонстрирует всю значимость воздействия структуры масс-медиа на человека и общество. Однако он признает, что сообщения, посылаемые с помощью масс-медиа, наталкиваются на «автономию человеческой мысли и индивидуальные культурные системы». В итоге «мир визуальных грез возвращает нашему сознанию власть выбирать, рекомбинировать изображении и звуки […]» [4, С. 322-323], что делает аудиторию своего рода интерактивным субъектом.
С другой стороны, не менее интересным представляется взгляд на обозначенную проблему исходя из онтологических характеристик самого коммуникативного процесса. В изучении коммуникации в поле зрения исследователя попадает не только передача масс-медийных текстов аудитории, но и коммуникативный контекст – социокультурные, экстралингвистические факторы. В связи с этим актуализируются современные методики исследования дискурсивных практик масс-медиа, позволяющие раскрыть «невидимое», неосознаваемое влияние их тестов на представления, мнения, ассоциации людей, адаптацию новых знаний, на мотивы их поведения, что тесно связывается со структурированием социальной реальности. Среди множества работ, существующих в рамках анализа медийного дискурса, особый вес приобретают те из них, которые сосредоточены в области когнитивного, символического познания действительности. В частности, Т.А. Ван Дейк исследует дискурс как коммуникационное событие, как сложное единство языковой формы, значения и действия [3, С. 121-122], когнитивный анализ которого основан на понимании фреймов, ментальных моделей, социальных репрезентаций, организующих смысловое взаимодействие людей. Он показывает косвенную манипуляцию масс-медиа сознанием и действиями людей, исходя из контроля за их ментальными и социальными репрезентациями, а значит и за общими мнениями (такими, которые основаны на здравом смысле и не требуют доказательства).
Касаясь лишь обзорно подобных научных стратегий, заметим, что в целом современные работы в области дискурсивного анализа масс-медийных текстов демонстрируют особенности их когнитивного влияния на сознание людей, которое осуществляется не прямо [7], а скрыто, в виде контекста с его ментальными репрезентативными структурами. Потребляя медийные тексты, человек получает некие «априорные» модели, схемы ситуаций, общие понятия, благодаря которым у него складываются устойчивые суждения об окружающем мире. В результате масс-медийный дискурс структурирует познавательные модели сознания человека и тем самым символически конструируют его поведение, что наделяет коммуникатора еще большими возможности, поскольку его действия неуловимы и практически неосознаваемы. В данном случае не менее актуальными выглядят и понятия медиакратии, габитуса (как когнитивных структур, помогающих ориентироваться человеку в мире), и принципы «эксплуатации» символического капитала, разработанных П. Бурдье.
Рассмотренные взгляды и методологические выкладки являются неотъемлемой частью для формирования более взвешенной научной картины, изображающей непростую логику воздействия масс-медиа на сознание и поведение людей. Масс-медийный дискурс является основным источником формирования социальных репрезентаций, общих мнений, моделей и мотивов индивидуальных действий, и тем самым задает базовые параметры конструирования всей символической среды социального взаимодействия. В целом же обозначенные теоретико-методологические позиции способствуют пониманию важности и необходимости исследований в русле когнитивного анализа, позволяющего раскрыть культурный и социальный потенциал масс-медийного дискурса. Но не следует при этом упускать из виду присущий многим из них критический пафос и специфику исследовательских приемов, способных скорее не «выписывать нужные рецепты», или находить ответы, а, напротив, ставить вопросы, поднимать проблемы или разоблачать.

Литература.
1. Бодрийяр, Ж. Реквием по масс-медиа [Текст] / Ж. Бодрийяр // Поэтика и политика. – СПб., 1999.
2. Бурдье, П. О. телевидении. Эффект скрытой структуры [Электронный ресурс] / П. Бурдье. – Режим доступа: http://www.situation.ru/app/j_art_1066.htm.
3. Дейк, Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. [Текст] / Т.А. ван Дейк. – М., 1989.
4. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общества и культура [Текст] / М. Кастельс. – М., 2000.
5. Маклюэн, М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека [Текст] / М. Маклюэн. – М, 2003.
6. Марков, Б.В. Коммуникация и философия языка [Текст] / Б.В. Марков // Коммуникация и образование. Сборник статей / Под ред. Дудника С.И. – СПб., 2004.
7. Плеханова, Т.Ф. Текст как диалог [Электронный ресурс] / Т. Ф. Плеханова. – Режим доступа: http://www.psyinst.ru/library.php?part=article&id=1143.
8. Федотова, Н.Г. Культурный контекст массовой коммуникации: в поисках теоретического обоснования [Текст] / Н.Г. Федотова // Берестень: философско-культурологический альманах / редкол. М. Н. Громов, А. П. Донченко, К. Ф. Завершинский, С. Г. Кара-Мурза, С. А. Маленко, Б. В. Марков, А. Г. Некита ; НовГУ им. Ярослава Мудрого. – 2008. – № 2(2).
9. Фестингер, Л. Теория когнитивного диссонанса [Текст] / Л. Фестингер. – СПб., 1999.
10. Эко, У. К семиотическому анализу телевизионного сообщения [Электронный ресурс] / У. Эко. – Режим доступа: http://psyberlink.flogiston.ru/internet/bits/eco.htm.

Федотова Н. Г. Масс-медийный дискурс в контексте формирования социальных репрезентаций/ Бренное и вечное: социальные ритуалы в мифологизированном пространстве современного мира: Материалы Всерос. науч. конф. 21-22 октября 2008 г. / редкол. А. П. Донченко, А. А. Кузьмин, А. Г. Некита, С. А. Маленко ; предисл. А.Г. Некита, С.А. Маленко ; НовГУ им. Ярослава Мудрого. – Великий Новгород, 2008. – 409 с. С. 349-353.