В начало
Алия Жапарова СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ РЕСУРСЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ

Повседневность наряду с другими мирами опыта отражает определенный мир, и этот мир является не только способом сохранения жизненного порядка, но и особым пластом культуры. Хотелось бы наметить специфические черты повседневности с философской точки зрения как мира культуры.
Появление темы философии в истории, социологии, социальной философии и философии культуры знаменовало «новое (подчас радикально новое) звучание и значение фундаментальной для всего социокультурного мира (человеческого рода) проблемы «раздвоения единого» как единства и противоречия культуры и жизни, общества и индивида, истории и быта, надындивидуальной жизни социальных систем, групп, институтов и частного существования обычных людей («обывателей»)» [1, C. 42]. Тема повседневности актуализирует вопрос о функционировании культуры. Повседневность являет собой особую реальность с собственными специфическими законами, смыслами, динамикой. Особенностью этого вида реальности является непосредственность. «Здесь объективные внутренние «необходимости» каждого человека становятся естественной (для человека безусловной и неоспоримой) основой добровольно и осознано выстраиваемой им системы жизнеобеспечения, воспроизводства и развития (телесно-материального, социально-группового («коллективное тело»), психического и духовного), его свободного (в смысле самодетерминированного) самоосуществления» [1, C. 45]. Такое содержание повседневности формирует, в свою очередь, по преимуществу обыденно-практическое и субъектоцентристское сознание. Несмотря на обладание повседневностью особых, культурогенных возможностей, повседневность не свободна от мира «большой» культуры.
«Словом «повседневность» обозначается следующее: сама собой разумеющуюся реальность, фактичность; мир обыденной жизни, где люди рождаются и умирают, радуются и страдают; структуры анонимных практик, а также будничность в противоположность праздничности, экономию в противоположность трате, рутинность и традиционность в противоположность новаторству. Реальность повседневной жизни, характеризующаяся ощущением фактичности, самоданности и очевидности, выступает как признаваемый всеми порядок» [2, C. 27].
Наиболее внеповседневными являются праздничные моменты жизни. «Праздник, особое культурное установление является выходом из повседневности прежде всего через противопоставление его ежедневному труду. В праздник обычная рутина прерывается, уступая место отдыху, приобщению к священному и развлечениям. В русском языке слова «праздник» и «праздность» тесно связаны, указывая на то, что в определенные дни прагматическая целеустремленная деятельность по созиданию условий жизни должна быть оставлена. Все заботы относятся к будням, можно сказать, что знаменитая хайдеггеровская Забота как основная характеристика бытия-в-мире в праздник дает людям передышку» [2, C. 57]. М.П. Шубина, считает, что наступление праздника, знаменует собой нарушение правил, норм, запретов, обычной регламентации повседневной полезной деятельности. В празднике, таким образом, заложена потребность всего живого в новизне. «Более того, поскольку стихия праздника есть нарушение обычных правил, то в пространстве праздника рождаются новации, которые потом, возможно, станут образцами, здесь самым серьезным образом проживаются новые идеи» [7, C. 113]. Именно во время праздника, человек тоньше воспринимает границу между публичным и приватным. Когда праздник заканчивается, приватное вновь предстает перед нами не такими уж веселыми гостями, которые с трудом находят выход из дома, совсем не праздничным столом, похожим на поле сражения. Интересно в этом смысле мнение В.В. Савчука о том, что праздник – это «дань внутренней потребности в кочевье, своей ушедшей в основании воле к странствию, дань к номадическому космосу вектором вертикальном движения» [4, C. 48]. То есть во время праздника происходит отрыв (путь временный) из повседневной реальности: человеку как необходимо глотнуть струю свежего кислорода, для того, чтобы дальше плыть по теченью.
Но повседневность понимается не только через противоположное. Будучи синкретическим явлением, предполагающим существование всех иных известных человеку «миров», повседневная жизнь представляет собой единый универсум, обладающий своими собственными законами и характеристиками. Попытаемся их рассмотреть.
Одно из значений слова повседневность – просто эмпирическая жизнь. Повседневность – это проживание «каждый день», чем больше этих «каждых дней», тем больше наш запас обыденного (со)знания, опыт. Обыденное знание, обыденный опыт занимают ключевое значение в процессе анализа сферы повседневного.
Обыденное знание выражается в речевой форме, но и в различных актах практической деятельности, которые предполагают участие в жизненной практике: умения и навыки. «Обыденные знания охватывают необходимые всем и всегда, массовидные и вечные отношения человека к действительности: к природе, к самому себе, к окружающим людям. А именно: нужнейшие навыки самообслуживания, взаимопомощи; базовые приемы ручного, физического труда, необходимые для ведения домашнего хозяйства и обустройства жилища; утвердившиеся формы каждодневного общения с использованием естественного языка и невербальных знаковых систем (мимики, жестов и др.); семантические коды и прочие аксессуары половой любви, продолжения рода и домашнего воспитания потомства; традиции отдыха и игровых забав, празднования разных знаменательностей и чествования святынь; умения ориентироваться на местности; посильное врачевание недугов, защиту при опасности, а также многие слагаемые нашего поведения в житейских ситуациях» [5, C. 62-63]. Жизнь часто требует от нас практического знания, опыта, такое знание является целостным. Само по себе отвлеченное, оторванное от повседневной жизни знание недостаточно. Обыденное знание направлено на достижение повседневных задач, связанных с решением прагматических целей, осуществления коммуникации, ориентации в социально-предметной среде; оно имеет во многом рецептурный характер, включающий в себя практические рекомендации по взаимодействию с предметами и людьми. Можно сказать, что обыденные знания формируются по принципу «все для человека», а научное знание «все об объекте» [3, C. 93].
Обыденное (со)знание формирует особый круг практически-утилитарных ценностей: эффективности и качества, экономичности и эргономичности, комфорта и удобства, позитивного влияния на здоровье, эстетизм.
Одной из главных характеристик повседневности является интерсубъективность, о которой пишется в книге «Структуры жизненного мира» (1974 г.) А. Щюца и Т. Лукмана. Смысл интерсубъективности состоит в постоянных контактах с людьми, коммуникации. Обыденная жизнь, повседневность – результат непрерывного общения, общения с другими, с собой. Ведущие составные коммуникации – это не «предметы» и «процессы» сами по себе, а человеческие смыслы. Обыденная действительность сплошь соткана из значений, которые мы придаем вещам и их отношениям. Более того, социальные «предметы» и их границы находятся в прямой зависимости от того, как они понимаются обществом в целом, а также индивидами (пример: «качество» и границы таких повседневных явлений, как: «преступность», «порядочность», «любовь», «политическая власть» зависят от того, какие значения и в каких конкретных контекстах им приписывают). Именно с помощью коммуникации мы можем мыслить по-человечески. Все ценностные определения нашей повседневной жизни – это коммуникативные интерпретации. Болтовня, сплетни, слух – суть интерпретации.
Другой из характеристик повседневности, по А. Щюцу, является бодрствующее внимание. Оно, как и обыденное знание, связано с трезвостью и рассудительностью, здравым смыслом и точным расчетом. Эти моменты доминируют в повседневности. Бодрствующее внимание – это постоянная концентрация сознания на том или ином фрагменте реальности.
Центром нашей повседневности является субъективность. Отсюда вытекает еще одна из черт повседневности – субъектоцентризм, « [...] то есть, исследование ведется с позиций данного субъекта, точкой отсчета служит его здесь-и-сейчас, рассмотрение идет изнутри его ситуации. Объективный мир включается в понятие повседневности, но взятый со стороны субъекта, увиденный его глазами, освещенный его смыслами, он предстает в конструкте повседневности как коррелят интенционально действующей субъективности. Именно в исследованиях повседневности есть возможность отобразить жизнь человека или какой-либо социальной общности в их типичности и уникальности. Сама социальная действительность в конечном итоге оказывается произведением человека» [6, C. 283]. Оставаться центром «своей повседневности – законное самочувствие нормального индивида, хотя он и знает, что не является «пупом земли». Эта я-центричность связана с двумя моментами – телесностью и прагматикой.
Типизации и стереотипизации тоже являются параметрами социального бытия, которые приближаются к некоему среднему арифметическому, то есть к норме, существующей в данную эпоху в данном обществе. Благодаря этой норме все становится понятно и в определенной степени предсказуемо. Несоблюдение законов типизации обрекает человека быть изгоем. Такое поведение может сойти с рук только детям и душевно больным. Стереотипность выступает источником устойчивости нашей повседневной жизни. Стереотипы – это привычные формы, ритуалы, общезначимые представления. Они позволяют людям достигать чувства уверенности и понятности в потоке бытия, где все часто становится непредсказуемым. Эти черты придают повседневности традиционность, которая «строится на основе живущих с незапамятных времен, специфических для конкретного этноса коллективных порядков и привычек поведения, общения, психической жизни, духовного сознания, выбора предметной и символической бытовой среды (пищи, одежды, жилище, вещи и т.д.) и деятельности потребления» [1, C. 48].
Наконец, мир повседневный – это мир переживаний. Эмоции, чувства, страсти, состояния, переживания, радость, спокойствие, гнев, страх, грусть, удивление – это та малая часть понятий, которые используют для описания повседневного мира. Все виды ценностных отношений даны, прежде всего, в форме переживаний, то есть существуют как неразрывные эмоционально ценностные синтезы.
Выявив основные характеристики повседневности можно обратиться непосредственно к волнующему автора вопросу: является ли повседневность частью культуры, той частью, которая, являясь фоном ее, тоже отвечает за развитие культуры? М.П. Шубина, виднейший омский исследователь темы повседневности, пишет: «Да, повседневность – это заранее данная почва всякого опыта, это некий не замечаемый нами естественный, самоочевидный фон, являющийся необходимым условием нашей деятельности. Это и есть обычаи, привычки, образцы толкования, особенности восприятия, мышления и переживания людей. В повседневной жизни мы мыслим, воспринимаем мир, радуемся, плачем, переживаем в соответствии с традициями и сформированными в нас привычками и стереотипами. И все это в своем основании имеет естественное желание жить, выжить, сохранить себя и свой мир, воспроизвестись для дальнейшей жизни» [6, C. 282].
Какое бы определение культуры мы не рассматривали, сущность ее в совокупности разных смыслов оказывается противоречивой: с одной стороны культура креативна, с другой репродуктивна. Репродуктивный слой культуры состоит из стереотипов, привычек, традиций, обывательских практиках и т.д. За счет безустанного функционирования этого слоя сохраняется гомеостаз культуры, ее незыблемые основы, живая ткань бытия. Данное положение, думается, дает право рассматривать мир повседневности как репродуктивный слой культуры.

Литература.
1. Закс, Л.А. Культура как производство повседневности [Текст] / Л.А. Закс // Человеческая жизнь: ценности повседневности в социокультурных программах и практиках: Материалы Х научно-практической конференции Гуманитарного ун-та (г. Екатеринбург) 5-6 апреля 2007 года: в 2 т. Т.1. – Екатеринбург: Гуманитарный ун-т. 2007.
2. Марков, Б.В. Культура повседневности. Учебное пособие [Текст] / Б.В.Марков. – СПб. : Питер, 2008. – 352 с.
3. Ракитов, А.И. Философские проблемы науки. Системный подход [Текст] / А.И.Ракитов. – М. : Мысль, 1977. – 270 с.
4. Савчук, В.В. Кровь и культура [Текст] /В.В. Савчук. – СПб. : Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1995. – 180 с.
5. Щавелев, С.П. Практическое познание. Философские методологические очерки [Текст] / С.П.Щавелев. – Воронеж : Изд-во Воронежского ун-та, 1994. – 232 с.
6. Шубина, М.П. Повседневность как бытие мира культуры [Текст] / М.П. Шубина // Вестник Воронежского государственного университета, серия «Гуманитарные науки». – 2006. – №1.
7. Шубина, М.П. Повседневное и праздничное [Текст] / М.П. Шубина // Гуманитарные исследования: Ежегодник. Вып. 7. Межвузовский сборник научных трудов. – Омск : Изд-во ОмГПУ, 2002.


Жапарова А. К. Социокультурные ресурсы повседневности/ Бренное и вечное: социальные ритуалы в мифологизированном пространстве современного мира: Материалы Всерос. науч. конф. 21-22 октября 2008 г. / редкол. А. П. Донченко, А. А. Кузьмин, А. Г. Некита, С. А. Маленко ; предисл. А.Г. Некита, С.А. Маленко ; НовГУ им. Ярослава Мудрого. – Великий Новгород, 2008. – 409 с. С. 100-103.

Hosted by uCoz