Главная страница.

Александр Крикунов ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ РИТУАЛОВ

Проблема определения места и значения социальных ритуалов в образовании распадается на три взаимосвязанных составляющих. Во-первых, можно говорить о ритуалах внутри практики образования, то есть внутри широко понимаемой «школы». К таковым вероятно можно отнести ритуалы приветствия на занятиях, зачисления, выдачи дипломов и т.д. Другой стороной вопроса является образовательный смысл самого ритуала. Иначе говоря, некоторая связь между воспроизведением последовательности действий и интериоризацией смысла. Наконец, сам ритуал может быть интерпретирован как образовательный феномен, подчиненный логике образования и его онтологической роли. Все это говорит лишь о том, что решение или, по крайней мере, постановка проблемы, если мы, разумеется, предпочтем выйти за рамки сугубо описательной культурологии, связаны не только с пониманием сути ритуала, но и с пониманием сути образования.
Ритуалы, будь то ритуалы социальные или собственно ритуалы религиозного характера, так или иначе вовлекают человека в последовательность действий, значение которых определяется взаимоотношением средства и цели. Причем, как это нередко происходит, исследование самого ритуала как феномена нередко оказывается самозамкнутым. Анализ ритуалов, их своеобразная «деконструкция», родственная представлению мифа в слове, приводит к вычленению структур, отвечающих преимущественно коммуникативной функции культуры и, как следствие, всецело элементом культуры выступающих. Здесь разворачивается культурная антропология ритуала, фигурантом исследования становится человек культуры. Изоморфизм структуры ритуала и структуры культуры в целом оставляют возможность утверждать, что для понимания ритуала символ важнее духа. Ритуал, миф, культура, человек выступают как единое в едином порядке символического. Человек оказывается представленным как «сущее в ряду другого сущего» [4, С. 178]. Такое исследование, совсем как антропология у К.Леви-Стросса, имеет дело не столько с человеком как таковым, сколько с разнообразными оппозициями, такими как язык-культура, идеология-миф и т.д.
История европейской школы дает нам множество примеров разнообразных ритуалов, которые могут быть истолкованы подобным образом. Причем особенно богатой на ритуальные действия оказалась история университетов, где получили оформления своеобразные ритуалы образовательной инициации, такие как диспуты, защиты диссертаций и т.д. Весьма любопытно то, что в образовательном учреждении мы наблюдаем абсолютное доминирование «ритуалов перехода». Вот краткое суммирование проблемы у Ж. Ле Гоффа: «Эти празднества представляли собой ритуалы, посредством которых корпорация утверждала сознание своей глубокой солидарности. Во время этих увеселений […] о себе заявляло единое племя интеллектуалов. Добавим к ним ритуалы посвящения, которые не имели официального статуса, но которые ждали каждого нового студента университета, – новичка, первокурсника. […] Инициация новичка описывается как церемония «чистилища», предназначенная для того, чтобы очистить юношу от его деревенской неотесанности, даже от первобытной дикости. […] Эти выродившиеся и почти лишенные первоначального содержания церемонии напоминают интеллектуалу, что он вырван из деревни, из сельской цивилизации, дикого мира земли. Антропологу есть, что сказать по поводу психоанализа клириков» [3, С. 72-73]. Как видим, переход с одной ступени образованности на другую, естественным образом оформляется набором ритуальных действий, как и любое другое изменение социального статуса.
Однако сама метафизика образования, на сколько мы можем вычленить ее внутри европейской философии, придает ритуалам не слишком много значения. Здесь можно было бы заметить, что для классической философии проблема образования человека не является очевидной, но это не отменяет присутствия феномена образования в метафизических интуициях. Дело, скорее, в том, что предметная деятельность вообще не попадает в поле зрения рационалистической философии вплоть до Г.В.Ф.Гегеля. Причем даже у последнего труд носит вполне абстрактный характер. При всем том, что именно этот немецкий философ впервые поставил образование в зависимость от инобытия, само взаимодействие субъекта с ним прочитывается в рамках единой диалектической схемы, которая только и выступает в качестве своеобразного суперритуала.
Прояснение образовательного значения ритуалов связано с позднейшей философией и с развивавшейся на ее фоне педагогической теорией.
В первом приближении имеется очень большой соблазн истолковать внешнюю форму ритуального действия как матрицу действия внутреннего. Ритуал в образовании с этой точки зрения выступает как вполне рационально воспроизведенная матрица внутреннего действия, которое как раз и воспроизводится столь подробно, что должно оставить свой отпечаток на сознании. Вероятно, в этом можно видеть не простую попытку заменить внешней формой утраченное или еще не обретенное содержание, а действительное воспроизведение механизма образования. Ритуалы в образовании подтверждают свой статус ритуалов перехода не только непосредственным изменением социального статуса, но, скорее, изменением духовного статуса человека. Причем именно в этой логике оказывается, что чем лучше понимается внутренняя суть действия, тем проще его собственно ритуальное воплощение. Это не означает отказа от ритуала. Это означает только то, что по Гегелю называется «снятием формы известности» [3, С. 97]. Ритуал приобретает свое символическое значение именно тогда, когда таковое становится для участника ритуала очевидным и не нуждающимся в напоминании. Соответственно это ведет не к исчезновению ритуала как такового, но лишь к пониманию его образовательного смысла.
Проблематичным здесь оказывается сама связь между ритуальным действием и его означаемым, которая в большинстве случаев не поддается внятному рациональному объяснению именно для участников ритуала. Ритуал апеллирует скорее к своему глубинному смыслу. Именно он составляет значение ритуала. Ведущая к нему цепочка означающих/означаемых, наоборот, зачастую труднообъяснима вследствие того, что Р.Барт называл «деформирующим влиянием формы на смысл» [1, С. 93]. Возможно, такое объяснение и было первоначально, однако его утрата, которая в каком-то смысле только и определяет ритуал как ритуал, не мешает состояться его образовательному значению. То есть от того, что мы не в состоянии объяснить рационально каждое ритуальное действие, потенциальное педагогическое значение ритуала не перестает быть для нас реальностью. Другое дело, что на первый план выходит образовательное значение самого ритуала, то есть ритуала как ритуала. С ним ассоциируются, прежде всего, единство, как социальное, так и мистическое, и связь, в том числе и иерархическая. Ритуал, в любом случае, оказывается выражением единства, допустим единства университетской корпорации, и многообразной системы связей, каждая из которых должна быть отражена в ритуале на основе сложившихся в сознании мифологем. Так, связь между университетом и государством символизируют присутствующие во время ритуала государственный флаг и герб. Связь между преподавателями и студентами символизирует различие их действий в рамках ритуала, предполагающее различие социальных ролей каждая из которых может существовать только лишь внутри системы, включающей остальные роли. Таким образом, основной функцией ритуала, что как раз и позволяет сближать его с религиозной практикой, становится подтверждение связи участников с иерархией мира, означивание их положения внутри нее. Соответственно, и образовательное значение ритуала возможно только в условиях подобным образом истолкованного мира.
В конечном итоге, феномену ритуала может быть дана образовательная интерпретация лишь в силу определенного единства между ритуалом и образованием как таковым. А именно, в силу их общей устремленности к установлению различия в рамках общего основания. Причем такая постановка проблемы все еще не затрагивает вопроса о человеке, поскольку роль образования в жизни человека едва ли может быть оценена однозначно.

Литература.
1. Барт, Р. Мифологии [Текст] / Р.Барт // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К.Косикова ; пер. с фр. – М. : Прогресс, 1989. – С. 46-130.
2. Гегель, Г.В.Ф. Феноменология духа [Текст] / Г.В.Ф.Гегель. – М. : Наука, 2000. – 495 с.
3. Ле Гофф, Ж. Интеллектуалы в средние века [Текст] / Ж.Ле Гофф ; пер. с фр. А.М. Руткевича ; 2-е изд. – СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. – 160 с.
4. Хайдеггер, М. Преодоление метафизики [Текст] / М.Хайдеггер // М. Хайдеггер. Время и бытие: Статьи и выступления / Пер. с нем. – М. : Республика, 1993. – С. 177-191.

Крикунов А. Е. Образовательное значение социальных ритуалов/ Бренное и вечное: социальные ритуалы в мифологизированном простран-стве современного мира: Материалы Всерос. науч. конф. 21-22 октября 2008 г. / редкол. А. П. Донченко, А. А. Кузьмин, А. Г. Некита, С. А. Маленко ; предисл. А.Г. Некита, С.А. Маленко ; НовГУ им. Ярослава Мудрого. – Вели-кий Новгород, 2008. – 409 с. С. 147-149.