Главная страница.

Елена Лисина ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ РИТУАЛИЗАЦИИ ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВА В СКАЗКАХ И ЛИТЕРАТУРЕ «ФЭНТЕЗИ»

В настоящее время человечество либо активно обращается к уже существующим мифам, сказкам, легендам, либо не менее активно создает новые. Политическая мифология, сетевой фольклор, обилие фэнтезийной и эзотерической литературы – вот лишь те немногие сферы, где отражаются новые тенденции в изменении мировоззрения и мышления современного человека.
Определить в этом хаосе меняющегося свойства развития отдельного индивидуума и общества в целом представляется очень важным, поскольку это может оказаться полезным не только для понимания сути социальных процессов в фундаментальном смысле, но и для решения отдельных практических задач, в том числе управленческого характера.
По нашей мысли, подобный анализ особенностей мировосприятия, мышления, поведенческих норм в контексте ситуации постоянных и/или кардинальных перемен может быть вполне удачно проведен с помощью ритуально-лиминальной теории Виктора Тэрнера [10; 13; 14] на материале как народных сказок, так и современной фэнтезийной литературы.
Напомним, и ритуальные, и социальные процессы В.Тэрнер делит на четыре фазы: разлад; кризис; восстановление; реинтеграция или признак раскола [14, С. 92]. Фаза «кризиса» (иначе «limen»), будучи неким «промежутком между положениями, предписанными и распределенными законом, обычаем, условностями, церемониалом» [10, С. 169], является одним из ключевых моментов ситуации, на которые стоит обращать внимание при анализе.
В описываемом случае все упоминаемые феномены очень взаимосвязаны. Так, рассказывание / сочинение / восприятие «историй» (мифов, сказок, фэнтезийных романов), в которых метафизические идеи представлены действиями сверхъестественных существ, преувеличенно неестественных людей и животных, – один из способов создания благоприятных условий для социальной реализации ритуала; формирование и функционирование продуцирующей феномены и смыслы среды .
Таким образом, ритуал есть средство социальной реализации и закрепления смыслов, заявленных в мифах, сказках, а теперь и в современной фэнтезийной литературе, и наоборот, указанные корпусы текстов своего рода катализируют воздействие ритуальных процессов на отдельного индивидуума и массы в целом.
В любых сказке или мифе герой и/или героиня, по выражению Джозефа Кэмпбелла, «идут путями сообщества» [5, С. 38], то есть находятся в рамках удобных и хорошо известных моделей поведения. Однако затем герой и /или героиня отправляются в мир непознанного, преступая установленные рамки. Так, в начале сказки главные персонажи, как правило, действуют в пределах ограничений, условностей и законов того или иного селения (королевства, иной стабильной социальной общности). Этим символично передается идея существования в обыкновенном мирке, созданном усилиями общества, нередко действующего без внимания к духовным проблемам. Именно здесь обыкновенно и начинаются проблемы (сюжетная завязка): в частности, пропадет золотой мяч, или начнут исчезать носители сакрального статуса (принцессы), или (наблюдаем снижение уровня ритуальности до бытового) корова перестанет давать молоко и приходится продавать ее за бобы, и т. д.
Эта фаза соответствует первой фазе «разлада» (или «открепления»), по классификации ритуальных процессов А. ван Геннепа [2, С. 42] и В. Тэрнера.
Как только на горизонте появляется проблема, перед героем или героиней возникает необходимость лично столкнуться с периодом перехода, когда необходимо преодолеть существующие заграждения. Ими может быть «пограничная полоса» между познанным и тем, что еще не познано; либо сложности или проблемы, толкающие смельчака на встречу с непознанным. В соответствии с классификацией А. Ван Геннепа и В. Тэрнера – это «кризис», «порог», фаза «limen» (лиминальности).
И, наконец, по выражению калифорнийского актера и психолога Пола Ребилло, «возможность создавать произведение искусства из материалов собственной жизни» [8, C. 345] – это третья (иногда и четвертая) фаза протекания ритуального процесса по А. ван Геннепу – В. Тэрнеру.
Описанным образом можно рассматривать проявляющееся в пространственно-временной ритуализации «изменение» как таковое на темах «нарушения определенного закона или запрета» – постоянных темах волшебных историй или сказок.
Но наблюдается еще один механизм ритуализации времени и пространства в фэнтезийной и сказочной литературе – присутствие архетипического подтекста, который реализуется и в образах героев, и в древнейших мифологемах. По мнению К.Юнга, существует шесть ключевых архетипов, которые так или иначе присутствуют в мифах и сказках: матери, младенца, тени, анимуса, анимы, старика [12]. Каждый из данных образов может получать различную реализацию, выстраивая, тем не менее, ритуальную текстовую структуру, которая воспринимается на уровне подсознания.
Это мифологическое пространство подвергается дополнительной ритуализации за счет присутствия мифологем (воды, света и тьмы, верха и низа и др.), тесно связанных с указанными выше фазами. Так, к примеру, фазы разлада и кризиса дублируются на архетипическом уровне текста присутствием мифологемы тьмы как враждебного начала [11].
В фэнтезийной литературе художественное пространство моделирует реальный мир, в который включаются элементы фантастики в виде несуществующих стран, континентов, географических объектов со своими названиями. Но сетка пространственных архетипических отношений остается: присутствуют горы, вода, низины, которые связаны с ритуальными действиями героя. К примеру, в романе У. Ле Гуин «Всегда возвращаясь домой» героиня живет в долине (реализация мифологемы Низа), однако ее отцом является Кондор (указание на присутствующую в ней мифологему Верха), и эти архетипические оппозиции пространства приводят ее к фазе «разлада», поиска себя.
Вместе с тем в современной литературе фэнтези этот набор древнейших значений зачастую получает особую реализацию в соответствии с постмодернистскими принципами построения текста. Так, упомянутый роман Ле Гуин представляет собой интермедии, перемежающиеся с основными частями, где детально, то в форме научных отчетов, то от лица самих обитателей «мира будущего», излагаются мифы и песни, сказки, обряды, суть мировосприятия и даже отдельные истории конкретных людей, рассказанные ими самими.
Сама эта нелинейность художественного времени и пространства становится вариантом обыгрывания мотива перехода, ритуалом погружения читателя в мир романа через переживание фазы разлада. Еще в самом начале текста дается отсылка к будущему, которая для читателя становится скрытым пересечением границы своей смерти, введением в сакральное, мифологическое время: «Люди, описанные в этой книге, возможно, будут жить через много-много лет в Северной Калифорнии» [4]. С другой стороны, «возможно» – указание на виртуальность мира, относительность пространства и времени. Так ритуал становится определенной частью литературной игры, мистификации, а само время и пространство действия выстраиваются по принципу мозаики. В то же время нелинейность и относительность хронотопа текстов фэнтези может быть следствием влияния современных научных представлений и постмодернистской эстетики.
В целом можно сказать, что в настоящее время литература фэнтези в какой-то степени играет роль сказок прошлого, становясь особым видом социального ритуала. Во многом этому способствует ритуализация пространства и времени: именно они позволяют субъекту пройти стадию перехода в мифологизированный мир текстов. Важную роль здесь играет особый мифоритуальный подтекст, присутствующий как в виде архетипических образов и ситуаций, так и древнейших пространственных и временных мифологем, связанных с обрядами рождения, инициации, смерти. Эта сетка архетипических отношений превращает и сказки, и произведения фэнтези в вариант преодоления «социальной драмы» В. Тэрнера. Они обладают психотерапевтическим свойством, поскольку содержат в себе готовые техники и рекомендации по тому или иному случаю, те или иные модели поведения, становясь частным примером преодоления описанного выше «limen».
С другой стороны, исследование литературы фэнтези в контексте теории Тэрнера позволяет выявить важные особенности современного сознания, в частности, обращение к мифологическим образам и ситуациям, потребность в переживании основных фаз ритуального процесса вместе с героем. Это становится своеобразным способом спасения от кризиса мироощущения, отсюда – интерес к мифу в ХХ веке, активное мифотворчество писателей и ритуализация пространственно-временных категорий.

Литература.
1. Бинсвангер, Л. Бытие – в – мире [Текст] / Л. Бинсвангер. – М., 1999. – 263 с.
2. Геннеп, А. ван. Обряды перехода [Текст] / А. ван Геннеп. – М.,1999. – 198 с.
3. Гуин, У. Ле. Всегда возвращаясь домой [Электронный ресурс] / У. Ле Гуин. – Режим доступа: http://www. Bestlibrary.ru
4. Доманский, Ю.В. Смыслообразующая роль архетипических значений в литературном тексте: Пособие по спецкурсу [Текст] / Ю.В. Доманский. – Тверь, 2001. – 94 с.
5. Кэмпбелл, Дж. Тысячеликий герой [Текст] / Дж. Кэмпбелл. – М.,1997. – 378 с.
6. Мелетинский, Е.М. О литературных архетипах [Текст] / Е.М. Мелетинский. – М., 1994. – 203 с.
7. Пропп, В.Я. Морфология сказки [Текст] /В.Я.Пропп. – М., 1969. – 382 с.
8. Ребилло, П. Путешествие героя: Ритуализация мистерии [Текст] / П. Ребилло // Гроф К., Гроф С. Духовный кризис: Когда преобразование личности становится кризисом. – М., 2003. – С. 326 – 346.
9. Телегин, С. М. Философия мифа [Текст] / С. М. Телегин. – М., 1994. – 141 с.
10. Тэрнер, В. Символ и Ритуал [Текст] / В. Тэрнер. – М., 1983. – 277 с.
11. Элиаде, М. Очерки сравнительного религиоведения [Текст] /М. Элиаде. – М., 1999. – 350 с.
12. Юнг, К.Г. Душа и миф: шесть архетипов [Текст] /К.Г.Юнг. – М, 1997. – 243 с.
13. Turner, V. W. Revelation and Divination in Ndembu Ritual [Текст] / V. W. Turner. – Ithaca-London, 1975. – 430 р.
14. Turner, V. W. Schism and continuity in an African Society. A Study of Ndembu Village Life [Текст] / V. W. Turner. – Manchester, 1957. – 320 р.

Лисина Е. А. Основные функции ритуализации времени и пространства в сказках и литературе «фэнтези»/ Бренное и вечное: социальные ритуалы в мифологизированном пространстве современного мира: Материалы Всерос. науч. конф. 21-22 октября 2008 г. / редкол. А. П. Донченко, А. А. Кузьмин, А. Г. Некита, С. А. Маленко ; предисл. А.Г. Некита, С.А. Маленко ; НовГУ им. Ярослава Мудрого. – Великий Новгород, 2008. – 409 с. С. 182-185.