Главная страница.

Сергей Маленко «ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ» ПРОФИЛЬ ПОВСЕДНЕВНОСТИ И РИТУАЛЫ ИЕРАРХИЗАЦИИ МЕТРИКИ ЕЕ ПРОСТРАНСТВА

Активное внедрение принципа геометричности пространства в повседневность приходится на время специализированного расслоения родового общества и формирования основных принципов и приемов отправления государственной власти. И если с самого начала она пыталась простоту цивилизованных линий связать со способами функционирования низших слоев в обществе, а изысканность декора – с утонченностью и прихотливостью элиты, то современная социальная топология представлена совсем иначе. Сегодня наглядным является новое качество декора, настойчиво скрывающего примитивность вырванного из природы фрагмента пространства. Завязшая в зубах вычурность классических архитектурных стилей признается, в первую очередь, элитой, функционально неоправданной и излишне затратной. Современный демократизированный антураж должен быть и примитивизирован настолько, чтобы совпасть в своих основных параметрах с идеальностью прямых, отрезков, кривых и плоскостей. Стена элитного дома должна быть столь идеальной, как изнутри так и снаружи, чтобы геометрическое мышление современника безошибочно определило в ней признаки социального совершенства. Парадоксально, что само это совершенство во многом достигается не за счет повсеместного использования эффективных технологий, а всего-навсего умением грамотно оснастить пространство для жизни элиты. Появление новых конструктивных материалов (гипсокартон, пластик, ламинат и т.д.) создает практически неограниченные возможности манифестации диктата геометризированного пространства над своими обитателями, по сути являющегося всего лишь способом технологического укрывания господствующей в условиях демократии содержательной нищеты. Можно говорить о том, что современные материалы позволяют придать элитному декору совершенно иной социальный статус: отныне он более не имитирует изысканность и «высоту» природных форм, а лишь доводит до идеального состояния примитивную угловатость пространства «простоты» низов.
То есть теперь декорации подвергается не напрочь отсутствующая родовая связь с природой, а реальная функциональная зависимость «верхов» от первичных социальных продуцентов и присущей им геометрии производственно-бытового пространства. Белые стены, черная мебель, бумажные абажуры, сезаль на полу и рыболовная сеть на окнах – вот признаки современной изысканности, модной функциональности и конструктивисткой стильности. Однако все это не предметы, передающиеся по наследству, а всего лишь сезонные декорации, длительность использования которых напрямую зависит от уровня их котировок на бирже модных социальных значимостей. В подобном «опрощенном» интерьере выдать высокий социальный статус владельца могут лишь совершенно несообразные с действующими для обывателей санитарными нормами квадратные метры жилой и «полезной» площади, да их ультрасовременная технологическая начинка, компенсирующая традиционную необходимость «людского» сервиса неизмеримо возросших бытовых амбиций изрядно демократизировавшихся хозяев.
Более того, сегодня мы уже наблюдаем принципиально новые тенденции в становлении элитного декора, связанные с распространением по всему миру так называемых «демократических ценностей». Появление феномена «умного дома» как раз и позволяет их обнаружить и проанализировать. Принципиальное новшество этого здания состоит в том, что за внешней примитивностью интерьера удается утаить функции, которые традиционно выполняла целая камарилья прислуги. Спрятанная за гипсокартонными стенами такого дома инфраструктура социального сервилитета с головой выдает незаангажированному наблюдателю модель будущего управления социальным пространством: неизмеримо более расслоенным, но на удивление все еще геометрически типовым как для эстетствующих «верхов», так и для производящих «низов».
Вызывающе-демократический профиль «умного дома» на самом деле скрывает гигантскую пирамиду разработчиков, производителей, наладчиков, ремонтников, обслуживающую каждого конкретного пользователя подобного жилья. При этом весь этот штат обслуги не скрыт, как бывало прежде, за воротами частного владения, а расселился в различных местах страны, формально увеличивая престиж господина, хотя бы и путем демонстрации его неизмеримо возросшего трофического ареала. Таким образом, достигается минималистичность геометрии элитного пространства. В то же время обыватели, продолжая воспроизводить древние традиции убогой простоты, пытаются декорировать отведенное им пространство доступными для них геометрическими профилями возросшего благосостояния (телевизоры, холодильники, стиральные и посудомоечные машины, шкафы-купе, пылесосы и т.д.), кубатура которых сокращает их и без того небольшой социальный участок. Можно даже предположить, что вводимые в повседневность предметы встраиваемой бытовой техники и трансформирующейся мебели создают условия для постепенного бессознательного форматирования их владельцев под складывающуюся новую модель демократического/геометрического управления.
Появление демократического декора, позволяющего идеализировать параметры жилищных интер- и экстерьеров, формирует перцептивные иллюзии гомогенизации социальных отношений, стирания извечных противоречий между «верхами» и «низами», центром и провинцией, метрополиями и колониями. Однако этот декор выполняет совершенно различные функции, вписываясь в структуры дома практически любого социального индивида. Для социальных «верхов» активное внедрение в свой быт идеальности форм и поверхностей обозначает бессознательное стремление укрыть свои властные, консументальные претензии на владение как можно большим социальным пространством. А «низы», прикладывая огромные усилия для введения стильных декораторских новшеств в свои жилые помещения, демонстрируют, таким образом, опять же бессознательные надежды на повышение своего социального статуса, поскольку отныне видимо располагают практически тем же технико-технологическим антуражем, что и их «хозяева», которых они обслуживают.
Более того, можно воспеть высоким стихом потрясающие достижения власти, разработавшей и внедрившей идею еженедельного медийного «декораторского ликбеза» для обывателей, с вековой жаждой/жадностью припадающих к подобным информационным потокам. «Хочу, как у людей» – эта широко распространенная фраза свидетельствует о готовности средненького человечка пожертвовать большей частью своего социального вознаграждения за одну лишь возможность, посредством геометрического дизайна и стильных предметов интерьера, причаститься к высшему классу интерьеропотребления. Бесконечно транслируемые с экранов телевизоров, со страниц модных глянцевых журналов так называемые «школы ремонтов» и «переделок» являются по сути одной из современных методик практической потребительской социализации обывательских слоев, которые незаметно для себя, в увлекательном формате «телеигры», обучаются навыкам организации и проведения ускоренных интерьерных инсталляций.
Подобная псевдодизайнерская свобода позволяет зафиксировать только лишь формирующуюся тотальную зависимость от постоянной смены пространства своего пребывания, в которой собственно сам обыватель выполняет исключительно рефлекторные действия, связанные с реализацией его сиюминутной прихоти. А что же стоит за подобными дизайнерскими реформами обывательского интерьера? Может быть, их провоцирует мятущаяся душа, ищущая успокоения в творчестве и стремлении найти то единственно комфортное место, которое будет соответствовать его внутреннему миру? Если бы каждый обыватель хотя бы немного задумывался бы об этом, мы могли бы констатировать необычайный всплеск творческой активности в границах всего общества.
К сожалению, этим идеям, скорее всего, не дано осуществиться, поскольку бросающаяся в глаза креативизированная деловитость обывателей является ни чем иным, как исподволь внедренной властью формой производственной практики по отработке навыков дестабилизации сферы повседневности и приданию ей модного статуса актуального и динамического ресурса власти. Фактически социализируемые таким образом обыватели являются стратегическим резервом трудовой армии строителей-отделочников, всегда бессознательно готовых откликнуться на очередной призыв элиты по перестройке социальной системы, нижестоящим филиалом которой является и дом самого обывателя.
Но есть еще и другой аспект указанной проблемы. Жесткая геометризация пространства повседневности и разрушение образов сознания бессознательно фиксируется как внутренняя угроза существованию образов человеческой экзистенции. Поэтому предлагаемые элитой геометрические рецепты, вследствие своей новизны по отношению к предыдущим цивилизационным практикам, позволяют социальному индивиду надеяться на то, что их необычность позволит по-иному решить проблему нависающего экзистенциального кризиса, который связывался с диктатом старых геометрических моделей.
Бессознательно цепляясь за предложенные суррогаты и в условиях отсутствия навыков самостоятельного духовного развития, социальные индивиды с готовностью дрессированных животных модернизируют свои интер- и экстерьеры как имагостазные проекции собственной изменяющейся души. Поэтому постоянная гонка обывателя за обновлением среды повседневности и создает иллюзию повышения как его социального статуса, так и потребительского рейтинга. Однако, распятая в геометрических проекциях цивилизационной предметности человеческая душа, несмотря на весь наличный ассортимент сценариев и ритуалов ее препарирования, все же может восстановить изначальную образность своего существования, высвободившись из пленительной ловушки властной потребительской трехмерности.

Маленко С. А. «Демократический» профиль повседневности и ритуалы иерархизации метрики ее пространства/ Бренное и вечное: социальные ритуалы в мифологизированном пространстве современного мира: Материалы Всерос. науч. конф. 21-22 октября 2008 г. / редкол. А. П. Донченко, А. А. Кузьмин, А. Г. Некита, С. А. Маленко ; предисл. А.Г. Некита, С.А. Маленко ; НовГУ им. Ярослава Мудрого. – Великий Новгород, 2008. – 409 с. С. 194-197.