Главная страница.

А.Ю. Рожков. Кубанская молодежь 1920-х годов: между казачьими традициями и советскими новациями

Революция и советская действительность 20-х годов внесли много изменений в вековые казачьи устои, прежде всего в регулировавшие взаимоотношения между поколениями (культ старших, подчинённое положение молодёжи). Гражданская война расколола казаков не только на «белых» и «красных» (раскол «по горизонтали»). Произошёл чуждый казачьим традициям раскол «по вертикали» — между «отцами» и «детьми», между казачьими старейшинами и частью молодёжи. Как тогда говорили, появились две партии: старики и бежавшие с фронта молодые «фронтовики». Вековые казачьи традиции были восприняты частью молодёжи как неоправданное родительское насилие. Стали совершаться даже такие позорные для казаков действия, как доносы на своих родных.
Известно, что чем динамичнее социальные преобразования, тем заметнее семья утрачивает главенствующую роль первичного института социализации; молодой человек всё больше отдаляется от семьи, стремится к общению со сверстниками, к объединению в неформальные группы. У кубанской молодёжи 20-х гг. этот поворот в сторону сверстников наблюдался как в стенах школы, так и в молодёжных объединениях различного толка.
В те годы школа стала вытеснять семью из процесса социализации, присваивая себе многие из её функций. Перераспределение социальных ролей между семьёй и школой совпало с интересами некоторой части молодёжи и было воспринято ею с одобрением. У молодых людей возрастало число требований к родителям, снижался уровень самокритичности, тон мнений о родителях становился всё менее толерантным. В отличие от дореволюционных школьников, большинство детей 20-х гг. считало, что в семье нет взаимных обязанностей, а есть только взаимные отношения между родителями и детьми, которые нужно так или иначе регулировать. Кубанская молодёжь стала ощущать себя главным действующим лицом «нового быта». Это по её адресу ворчали старые казаки: «Опричников так много, что и в семье язык держать нужно на привязи».
Кубанская молодёжь 20-х гг. сильнее, чем дореволюционная оказалась увлечённой личными проблемами и переживаниями. Проявление этого компенсаторного свойства юношеской психики также характерно для переходного общества. Одним из главных устремлений станичной молодёжи стало желание «хорошо одеться и погулять». Молодёжь хотела сломать ставшие тесными для неё рамки привычного, традиционного образа жизни. В условиях традиционной, патриархальной Кубани это было сделать нелегко.
Разумеется, речь идёт не о всей молодёжи. Применительно к кубанским условиям, наблюдается такая закономерность: чем беднее были молодые казаки и иногородние, тем более оторванными они были от семьи, от хозяйства, от церкви, тем подверженнее они были коммунистической пропаганде, тем сильнее была их тяга к комсомолу. У них было меньше экономической зависимости от семьи, они не боялись быть изгнанными из дома в случае вступления в комсомол.
В 20-х гг. произошёл заметный стилевой поворот в повседневной жизни кубанской станицы. Вместо нарядной, декоративной казачьей формы некоторые молодые казаки выбрали универсальный стиль «быть как все». Эта часть казачьей молодёжи предпочитала выйти за пределы своих сословных рамок и ассимилироваться относительно остальной молодёжи. Она хотела ощутить себя преимущественно частью молодёжи, а не казачества.
Изменились и притязания кубанской молодёжи, наблюдалось стремление многих молодых людей изменить свой социальный статус. Если раньше под «выходом в люди» подразумевалось желание разбогатеть, завести крепкое хозяйство, заняться выгодным делом, то в 20-х гг. с этим понятием связывался уже не образ хозяина, а образ начальника. Большинство станичных комсомольцев не желали становиться хлеборобами, зато выражали готовность уехать в город, поступить в вуз, или устроиться на выгодную работу. Как показали опросы, более 30% кубанских школьников мечтали стать знаменитыми и богатыми людьми.
Таким образом, в 20-х гг. казачьи традиции пришли в столкновение с советской модернизацией. Главный «враг» казака находился не в стансовете или комячейке, а в родной семье. Через казачью молодёжь проходило своего рода «молодёжное расказачивание» (термин условный) наряду с политическим и экономическим. Вместе с тем корректнее вести речь о явных тенденциях преобразований, нежели о реально достигнутой на тот момент масштабной и тотальной «победе» советских новаций над вековыми казачьими традициями.
Исследование поддержано Research Support Scheme of the Open Society Support Foundation (грант № 1006/2000).

А.Ю. Рожков. Кубанская молодежь 1920-х годов: между казачьими традициями и советскими новациями // Всероссийская научная конференция «Бренное и вечное: Проблемы функционирования и развития культуры» 24—26 октября 2000 года: Тезисы докладов и выступлений. Вып. З / Ред. кол. : В.П.Большаков, А.В.Кокин; НовГУ им. Ярослава Мудрого. - Великий Новгород, 2000. С. 96-97.