Главная страница.

В.В. Дудкин. Вечный спутник культуры: преступление

1. Если культура есть созидание по преимуществу, то преступление представляет собой ее негатив, ее тень, начало деструктивное и по контрасту неразрывно с ней связанное. Преступление означает прорыв хаоса в порядок космоса. Но отсюда не следует, что преступление «старше», изначальнее культуры. Хаос бесструктурен, в нем нет ценностных координат, и только наличие космоса, культуры предполагает преступление как свое отрицание. Поэтому зарождение культуры драматично и неизменно сопровождается преступлениями. Во многих космогониях мир возникает в результате ритуального убийства некого первочеловека. Своей гибелью он дает жизнь новому космическому порядку, новой культуре. Таковыми инициирующими жертвами являются пуруша, Прометей, Иисус Христос.
2. Преступление является также и двойником святости. Случаен ли факт гибели Спасителя в окружении преступников? Христос преступил ветхий закон, и с точки зрения его ревнителей он был преступником. Ницше называл его «святым анархистом, призывавшим к протесту против господствующего порядка подлый люд» и произносивший такие речи, «за которые и сегодня упекут в Сибирь» называл «политическим преступником». Оставим «анархиста» на совести Ницше. Куда любопытнее конечные выводы, которые формулирует философ: «Лучшее и высшее, что может достигнуть человечество, оно вымогает путем преступления». Сокровеннейшее ядро сказаний о Прометее, по его мнению, состоит в «заповеданной титанически стремящемуся индивиду необходимости преступления». По Ницше выходит, что преступление является движущей силой культуры. Как констатация это соображение Ницше, конечно, не верно, но в прогностическом смысле, т. е. в оценке роли преступления в будущем, XX веке, оно бьет не в бровь, а в глаз.
Случаен ли, далее, тот факт, что грехопадение или, как оно нередко называется в переводах Евангелия на русский язык, преступление, происходит не где-нибудь, а в раю? Грехопадение представляет собой один из самых головоломных сюжетов Священной истории, и все ответы на вопросы, с ним связанные оборачиваются или новыми загадками или парадоксами. Преступление, угнездившееся в средоточии божественной благодати -это, конечно же, парадокс.
3. Преступление охотно рядится в тогу героики. Особенно этот маскарад импонирует обыденному сознанию, но не только ему. Ницше, известный апологет преступления, восхищался «активностью греха», стирающей различия между «религиозным человеком», «глупцом», «гением», «преступником», «тираном». Действительно у всех этих людей есть нечто общее: все они преступающие, выходящие за определенные установленные рамки - transcedentis. По Канту «трансцедентный» означает выходящий за пределы опыта. Кантианец О.Вейнингер считал, что преступление «трансцедентально». Преступник может скрываться под маской мятежника, борца за социальную справедливость. Особый случай - литературный тип благородного разбойника (Робин Гуд, Ринальдо Ринальдини, Карл Моор, Дубровский и т. д.).

4. Преступление нередко притязает на родство с творчеством. Возбуждение, подъем, который испытывает преступник перед совершением преступления уподобляется вдохновению. Этот софизм получает неожиданное и невольное подкрепление со стороны самих творцов от Овидия до Мандельштама. Платон, как известно, не хотел пускать в свое идеальное государство, которое, по выражению А.Ф.Лосева, было вполне полицейским, поэтов, чем заложил архетип отношения государства, власти к художнику, который, буде не угоден власть предержащим, с легкостью объявляется преступником.

В.В.Дудкин. Вечный спутник культуры: преступление // Всероссийская научная конференция «Бренное и вечное: Проблемы функционирования и развития культуры» 24—26 октября 2000 года: Тезисы докладов и выступлений. Вып. З / Ред. кол. : В.П.Большаков, А.В.Кокин; НовГУ им. Ярослава Мудрого. - Великий Новгород, 2000.С. 13-14.