| В начало |
|
С.В. Игнатьев. Культура и коммерция
Культура в целом, как способ исторического бытия и бытия истории, включает в себя и экономику, и коммерцию, а не наоборот. Конечно же, прикладные частные аспекты культуры наследуются посредством денежных знаков и коммерциализуются, но не более. Культуру Древней Греции купить невозможно, она является нам как в измеряемых, так и в безмерных ценностях. В этих ценностях проходит, оставляя следы, и наша жизнь. Возможно, следует приветствовать расчеты больших экономических циклов, социальных циклов и даже каких-либо еще. Вся эта экономическая и коммерческая астрология не всесильна. Жизнь богаче закона, а звезды не согревают. Абсолютизация и хаоса, и порядка разрушительна. И тот, и другой имеют и конструктивную, и негативную стороны. Созидательное незнание оставило в истории не меньший след, чем созидательное знание, а разница между первым и вторым иногда бывает сомнительна. Знание и незнание примеряла в себе справедливая привычка традиции как формы непосредственной и в этом смысле преемственной, естественной трансформации социальных стереотипов. Шоковая история может остаться историей шока, а может, и нет. Своевременно не компенсируемое разрушение связей выведет за допустимые пределы дистанцию между вырождением и зарождением. И тогда нам придется заново сбрасывать волосяной покров. Очевидно, что теневая экономика и коррумпированный аппарат вырастили генофонд авантюрного отношения к закону. Избежание налогов и вывоз капитала за границу представляется желанной коммерческой карьерой. Спекулятивный финансовый капитал дискриминирует капитал производственный, а честный предприниматель является альбиносом, балансирующим на грани банкротства. Вдохновенный безнаказанный авантюризм, поощренный известными примерами, подавляет верноподданнические чувства. Перспектива благополучия за счет продажи земли не успокаивает, ведь было уже: «нефти и газа нам хватит на пятьдесят лет»... Приватизированные «спецы» думают с помощью акций повлиять на наследственность через всеобщую акционерную диспансеризацию населения. А между тем, главная ценность гражданского общества - законопослушный гражданин — прекращает рождаемость. Некоторые считают, что этот гражданин безынициативен и испорчен недавним застойным прошлым, так сказать, перманентный «пассивный революционер». Что ж, если исходить из садо-мазохистских утопий, то первичное разделение труда заложено еще в биологическом отношении человека к человеку. Но это не меняет дела, если изъять один компонент, то неизбежно произойдет деление другого. Ну, не будем же увлекаться социал-дарвинизмом. Не достаточно ли страданий от политической дерматологии, «наградившей» нас национальными кровопролитиями и «самостийными» соседями. Законопослушный гражданин как раз и является «тихим» носителем культурной традиции, связующим звеном, принимающим или отталкивающим правительственные реформы. Порядочный и верноподданный, он сплошь и рядом больше переживает за правительство, нежели оно помнит и заботится о нем. Представьте себе отношение к возможному классу нравственных эмигрантов, единственной бесценной валютой которых является бескорыстие, семейственность, трудолюбие и послушание. С.В. Игнатьев. Культура и коммерция // Всероссийская научная конференция «Бренное и вечное: Проблемы функционирования и развития культуры» 24—26 октября 2000 года: Тезисы докладов и выступлений. Вып. З / Ред. кол. : В.П.Большаков, А.В.Кокин; НовГУ им. Ярослава Мудрого. - Великий Новгород, 2000. С. 113-114. |
