Главная страница.

КРУТКИН В. ТЕЛО, КУЛЬТУРА И ОТЧУЖДЕНИЕ

Мир культуры, окружающий человека, коррелирует не только с миром знаний и мыслей человека, но и с миром его тела. Антропология телесности по необходимости связывается с культурной антропологией, телесные синтезы лежат в основе интенциональных устремленностей, только эти синтезы позволяют понять воплощенность человека в культуре.
Подход к человеку с точки зрения его воплощенности в культуре раскрывает новые стороны в его индивидуализации. Наука накопила громадное множество фактов, свидетельствующих, что в мире нет двойников. Телесность разных индивидов оказывается различной не только по органическим, но и по интенциональным основаниям. Имея дело с новыми объектами, человек не может не становиться всегда их новым предвосхищением. Никто за него не сможет реализовать эту новизну. Телесно быть в мире — это интенционально отвечать на «зов» предметов. Считая «своими» разные культурные ландшафты, выполняя разную работу, любя разную музыку, достигая статических и экстатических состояний с помощью придуманных цивилизацией средств (от танцев до альпинизма, от пива до ЛСД), испытывая на своей «шкуре» разные политические режимы, ввергающие то в состояние страха, то в эйфорию, люди всегда отличаются друг от друга не только переживаниями, но и модусами тела.
Синтезом воплощенной интенциональности выступает феноменальная телесность интегрирующая социальные и культурные аспекты бытия человека. Идея феноменальной телесности позволяет миновать дуалистические «расколы» человека. Ценностная проблематизация человеческого бытия, осуществленная М.М. Бахтиным, не позволяет уже выделять человеческую телесность в противоположность или за счет его душевно-духовных параметров. Человек раскрывается в пространстве культуры не в форме «чистого духа», культурные смыслы могут быть даны только телесному существу. Между телом и смыслом в области культуры нельзя провести границы. Знания, чувства, воля как сущностные силы человека немыслимы вне его телесной воплощенное™ в мире. Даже «идеальное» мышление разворачивает свои инициативы не в безвоздушном пространстве, сознание в бестелесном мире невозможно, оно нуждается в «точке зрения», какой и выступает тело сознающего индивида. Тем более это немыслимо для чувств. Музыка обращается не к духу самому по себе. Познание музыкального бытия заключается в переживании акта приятия творческого импульса от исполнителя и стоящего за ним композитора. Исследователи отмечают, что на первом месте в таком приятии не рациональный момент, а чувственный, дорефлексивный, соматический. Выходя с художественной выставки, получив бездну волнений и наслаждений, внимательный человек может заметить, что в оптике его видения что-то меняется, он может мимолетно ощутить в собственной чувственности переход от одной телесности (выставочной) к другой телесности (уличной). Сила художественного воздействия определяется долговременностью такого рода впечатлений. Если мы обратимся к литературе, то и здесь мы столкнемся с аналогичными эффектами — исследования Р. Барта «наслаждения от текста», «удовольствия от текста» говорят именно об этом.
Феноменальное тело является единственной формой, синтезирующей человеческую тотальность. Это реальное тело, а не мысль о нем, оно не менее «физично», чем «просто тело». Пространство телесного бытия образуется из действий феноменального тела, которое разворачивает свои инициативы в интенциональном плане. Оно определяется не внешним, трехмерным, универсальным пространством, абытием, т.е. тем, что человек считает истиной своего существования и осуществления. Оно является пространством его надежд, действий, побед, удовольствий и наслаждений. Оно является и пространством его искушений, испытаний, поражений, страданий и разочарований. Феноменальное тело, а именно так раскрывается чувственная фигуративность человека в пространстве культуры, отображает не столько «реальность» человеческого .мира, сколько его потенциальность. Это связано с тем, что человек свое телесное бытие имеет не как природное или культурное решение задачи, он имеет телесное бытие как задачу, которую ему самому в ходе жизни предстоит решать и решать. Отчуждение заключается в реальной гарантированности «неуспеха» подобного решения.
Социализация и индивидуализация имеют дело с телом, тем самым и с плотью. Плоть — это не просто территория, находящаяся во временном владении биологического империализма. Плоть — это «тело в теле», «онтологическое средоточие тела», «мистическая глубина нашего существа» (П.А. Флоренский) Исследование телесной онтологии показывает, что телесность как результат ин-корпорации универсума и плоть как результат воплощения индивида связаны так, что одно вызывает другое. Чем шире становится универсум, подлежащий ин-корпорации, тем надежнее должно быть во-площение индивида. Чем изощренней становятся силы неорганической телесности, тем выше должна быть ставка на онтологию плоти, где сокрыта глубина нашего существа. Отчуждение здесь будет в том, что инкорпорация универсума оказывается незавершенной, телесный канон эпохи, откуда заимствуется «собственное тело» человека, порождает доминирование «другого» в том, что люди именуют «своим телом»
Исследование телесности оказывается связано с областью таких размышлений, которые взывают к новым этическим ориентирам как в теории, так и в практике. Речь идет о медицине, где неизведанное море биоэтических проблем, о педагогике и социологии, где следует распрощаться с концептуальными схемами бестелесного человека. Тем более это относится к размышлениям над экологической проблематикой и проблематикой развития культуры.

КРУТКИН В. ТЕЛО, КУЛЬТУРА И ОТЧУЖДЕНИЕ // Межрегиональная научная конференция «Бренное и вечное:М-43 Ценности и отчуждение в культурно-цивилизационных процессах» 14-16 октября 1999 года: Тезисы докладов и выступлений. Вып. 2.4.1. / Ред.кол.: В.П.Большаков, Г.П. Выжлецов, И.Ф.Игнатьева; НовГУ им. Ярослава Мудрого. - Великий Новгород, 1999.С. 55-58.